Можно.

Сразу предупреждаю этот текст не предназначался для завсегдатаев Ю-З, так что местами идут не нужные пояснение и кое-что безусловно сглажено, но в целом мое личное впечатление передано верно. Не могу не поругать, не похвалить, но созерцать было интересно.

Часть I: О том, что было…

Начало непривычно, вместо знакомой мелодии открывающей «Моно» в Театре на Юго-западе, звучат фанфары из спектакля «Гамлет», того же театра. А на сцену выходит не только режиссер, актер Валерий Романович Белякович, но и Клавдий. Точнее светлое воспоминание о нем. Монолог с закрытыми глазами, на прямых ногах и телом исследующем пространство, преувеличенный до гротеска, но с мечтательностью на лице. Роль, которая была любима, роль, которая осталась в прошлом. Как и все хорошие воспоминания - Клавдий, чересчур, аляповато, приукрашен, в нем больше чем щепотка вымысла и мало Шекспира, но это личное, как и все что демонстрируется, рассказывается на «Моно». Трудно сказать, сколько здесь истиной правды и правды желающей быть истиной. Но в обиде или накладе не остается никто. Для каждого найдется то, во что он готов поверить и осколок на память, из того, что дано принять.
Творческий вечер в Центре имени  Мейерхольда условно можно разделить на несколько частей: первая часть это моноспектакль – биография, об артисте, с рассказом о друзьях, учителях и ролях, по-видимому, особенно дорогих. Первым стал Клавдий, на смену ему пришел Джерри.
Есть актеры, которые изменяются до неузнаваемости в каждой роли, а есть актеры, которые в каждой роли остаются собой. Что нисколько не умоляет достоинств игры не первых, не вторых. Это просто разные способы существования на сцене. Джерри, герой пьесы Эдварда Олби «Случай в зоопарке», в исполнении Валерия Романовича, скорее всего, относится ко второй категории, как и все его роли, которые мне удалось застать на сцене Театра на Юго-западе. Не пытаясь изобрести то, чего в нем нет, он словно нашел себя в Джерри. Пиджак что надевает актер, условно перевоплощаясь сродни очкам Джерома К. Джерома их «Трое в лодке не считая собаки», при снятии коих тот становится Джи. В этом и заключена условность, все свое носится с собой и много места не занимает. Если как следует поискать можно в себе найти часть Отелло, Чичикова, Онегина или наоборот, обнаружить себя в них. Валерий Романович позволяет этой части занимать место на первом плане, оставаясь самим собой или точнее тем собой, которого демонстрирует зрителям.
Его Джерри не идет по долгой дороге понимания с определенной целью как это происходит, например в Ильхоме, он бредет наугад и его гибель не запланированный результат, а человеческая лотерея.

Часть II: О том, что есть…

Основная заявка вечера – Есенин. Если Клавдий это воспоминание, где уже нечего сказать, есть лишь что вспомнить, то «Пугачев» Сергея Есенин нечто живое, одушевленное. В нем есть потребность если не высказаться, то поговорить, рассказать, поделится. С заговорческой искрой в глазах артист перемещается от героя к герою, разных, но неуловимо похожих людей. Это не другие образы, это один человек во многих лицах. Полное отсутствие статики, сцена поделена на три территории, между которыми перемешаются главы: первая закончилась в одной точке, вторая началась в следующей. Но даже в своем ограниченном пространстве, без сложных кульбитов и передвижений это сплошная неугомонная подвижность. В пылу теряются фразы, но посыл идет далеко. Опасно смотреть на артиста, пусть и ставившего спектакли на больших сценах, но в своем театре, как актер приученному к небольшому залу. Вопрос стоял за малым – а дотянется ли? До девятого ряда? До балкона? Ответ оказался парадоксален, чем дальше надо было закинуть эмоцию, чем выше ее поднять, тем легче с ней, было справится актеру. В Есенине не осталось полутонов, даже в легкости позы, затихшем голосе энергия никуда не девается. Тонкая калибровка настроена на отсутствие пауз и переходов между форте и пиано. Это либо сильные энергичные строчки, задвигающиеся в зрителей, либо слова ощутимо давящие в его сторону. Может быть именно потому что это слишком и в хорошем, и в плохом смысле редкие запинки в тексте могли как и выбить из него вовсе так и пройти незаметно, как легкая передышка. От Есенина в исполнении Беляковича остается двоякое ощущение, от полноты заполнения, до перегруза нагромождения.

Часть III: А теперь заново, но с искренностью. И о том, что было и о том, что есть и о том, что может быть будет…

Прощанием, «лебединой песней» вечера стал Пигмалион. На данный момент (хотелось бы подчеркнуть, так как Юго-запад непредсказуем) единственная роль все еще играемая артистом в театре, но совсем иначе. В спектакле «Куклы» Пигмалион чуть выше, на ступеньке-пьедестале роли. Ею, ролью, не делятся через рукопожатие, как хотелось бы, она несется в зал на вытянутых руках. Это последний аккорд, который обязан стать ударом в барабан: выразительно-громким, привлекающим внимание самой этой выразительностью. Куклы, создания Пигмалиона лежащие в заключительной сцене перед ним после нескольких часов смеха и грусти, его детище над которыми он произносит монолог так или иначе в определенный период общий для каждого из нас – все было. На сей раз получилось искренне, чуть ниже актерских небес, на уровне зрительских глаз. От себя, ни как исповедь, это слишком громкое слов, но как признание. Может быть потому что перед началом Пигмалион признался что видит вовсе не Кукол, а актеров, своих актеров, перечисляя их по именам в памяти сцены. Это не то, что играть выдуманного Пигамалиона, когда перед тобой твои настоящие Галатеи. Весь вечер в Валерии Романовиче непроизвольно узнавалась если не вся труппа Театра на Юго-западе, то большая ее часть. Спросите, возможно ли это? Возможно, и если в спектаклях подобное узнавание не всегда плюс, то как связь, единость организма которым становится театр, где каждый чуть больше себя, чуть более шире одного человека это не может не поражать.
В этом контексте можно сказать, что вечер удачно вписался в рамки программы - «Театральные школы».

Отредактировано Lek (2008-03-02 04:21:00)

По поводу этого пункта хочу поспорить. Со мной пришел человек, который не видел ни одного спектакля Театра на Юго-Западе. И... Остался в восторге от всего увиденного и услышанного.
Цитата: "Этот Белякович такой энергичный и позитивный.. Только жаль, что вечер так быстро кончился. Слушать бы еще, и слушать..."

Со мной тоже была подруга, которая на ЮЗ никогда не была, и она была в восторге-) Правда, она, скажем так, зритель подготовленный - видела несколько передач о ЮЗ, да и я о театре трещю неумолкая-))) Так что теперь театр пополнится еще одним постоянным "пациентом"-)))

Отредактировано Лунатик (2008-03-03 22:04:23)

via pavelrudnev
http://www.ng.ru/culture/2008-03-04/12_masterclass.html

еще
http://rg.ru/2008/03/06/beliakovich.html
(снова от Павла Руднева дровишки)

Тоже о вечере в ЦИМе – http://www.vostokinform.ru/skena/person … liakovich/

Я бы сказала, что вся статья выдержана в дипломатичном ключе и это возможно правильно. У меня к вам просьба, если это возможно, я бы хотела услышать ваше мнение о Моно в ЦИМе.

Отредактировано Lek (2008-03-06 15:34:07)