Собаки. 10.11.07

   Спектакль шел в дневной программе, зал почти целиком состоял из детей с родителями. Много ли в этом спектакле было детского? Не знаю, ибо я сидел и утирал слезы.
   Под музыку, возвращавщую меня в 80-е, замечательные вожак и бывалый Черный, свободный и независимый Гордый, умный, умеющий читать Головастый, старожил Хромой, милая и неопытная Крошка, задиристый Борзый, интеллигентная Такса, милая Красивая, немая акробатка Жу-жу в компании кота Ямамото ведут существование в овраге. Пусть конец несчастливый, пусть грустная Мурка в исполнении пьяного от валерианки кота вызывает веселый детский смех и одновременно грустный смешок взрослых, пусть несчастная оставшаяся в живых Жу-Жу выходит в конце на дорогу и с надеждой смотрит на каждый проезжающий авто, а затем тихо молвит свои первые слова: лю-ди! лю-ди! - отчего становится так слезно, а в душе щемит!..
    Они все до единого были хороши! На выходе я сказал Quasi: всё было так здорово, но одновременно грустно - и из-за мыслей, и из-за того, что придраться вообще не к чему ))
   Хороший вожак - Чёрный - получился у Задохина. Уверенный, сильный, мудрый... Когда он просто стоял на фоне Луны и молчал, этого, казалось, более чем хватало. Он никогда не проявлял слабость, но даже при всей силе и опытности ему явно хотелось своего хозяина.
   Дима Гусев и его Гордый. Классная игра и классный образ. Это я вовсе не про "колесо", трижды проделанное Димой в ограниченном шинами пространстве )) Я про ту харизму, которая "перла" из одного и из другого!  От первой и до последней минуты это был очень убедительный Гордый, которому, впрочем, и неловкость не мешала (когда он пришел в гости к Ямамото), и грусть (когда рассказывал про художника).
   Такой забавный Головастый с обрывками газет - свежими надо сказать, иначе как объяснить анонс концерта Элиса Купера в клубе Б1 (который реально будет на днях)? ))) Такой смешной Головастый... Он оптимист, он верит в людей, скорее - в сторожей, в то что те никогда не обидят... ну, хотя бы не сделают больно. Милый Головастый... ему понравиласьТакса, ведь она так им восхищалась! ))
   Такса. Славная, она убежала на секунду от дачного дома, чтобы вернуться и увидеть, как любимую террасу заколачивают. Её не бросили... Её безжалостно кинули. Как и всех собратьев по оврагу. Она очарована Головастым, его умом и сообразительностью. Она немножечко глупа, но и интеллигентна, как её бывший хозяин. Она смотрит вокруг и удивляется, как же её удалось прожить в овраге больше месяца? Она даже научилась возмущаться, пытаться отстаивать права... В конце концов, она бежит из оврага вместе с Красивой в надежде где-то встретить хозяина и снова зажить по-человечески (жестокий каламбур ((( Они и правда сбежали, спаслись ли? Что лучше - вечное скитание, вечные поиски и терзания или быстрая смерть на живодерне? (((
   Ямамото. Гы-ы, да и только! Пиарщик страны восходящего солнца! "Где Япония? Там, за кольцевой дорогой!" ))) Вестник, блаженный житель одной из квартир в многоэтажке, любитель Валерианки, мечтающий о Мурке или под Мурку )))), добряк, грустный добряк. Развенчал окончательно миф, что кошка с собакой не могут ужиться. С ним бы ужился даже голодный крокодил, ну и впрямь, как не полюбить такого?
    Жу-жу. )))) Я люблю Карину. Да, да! Не улыбайтесь! ))) Как же здорово она сыграла! Такая трогательная, подвижная, грустная и веселая! Озорная, кивающая и согласная, мечтательная! Жу-Жу, сбежавшая из цирка, проникшаяся дружбой с Хромым, заставляла не отрывать глаз. В конце же, на обочине дороги, в надежде на доброту людей и на нахождение своего хозяина, Жу-Жу смотрит с мольбой то влево, то вправо, что хочется выбежать с криком сквозь слезы и прокричать: хватит, хватит, не мучайте меня больше! Будет хозяин! Нельзя же быть настолько одинокими!
   Я смотрел на лица взрослых в тот момент... Я смотрел на Карину. Я потом еще весь день смотрел на проезжающие мимо автомобили...
   Теперь я знаю, почему воют собаки на Луну? Они просят у Луны защиты и осуществления желаний. Крошка просила о том, что она хочет и что хочет каждый из её друзей... Крошка - такая маленькая, неопытная мало что понимающая Крошка. "Её век был так недолог..." (с)
 
   Это были прекрасные два часа.
   Там собаки такие человечные, а люди... люди - хуже собак.

"Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак" (не помню, чье)
Связно не получится, поэтому тезисно:
- Не ожидала, что Задорин может ТАК. На его завещании Жу-Жу ("Там мячик всего с одной дырочкой. Ты играй с ним, Жу-Жу") прорвало. Страшно. Вот так, по-собачьи. И в воскресенье цветок получила больше не ведьма, а Хромой.
- Максим умница. Напомнил своего же Донни в стремлении не казаться больше ребенком, быть взрослым.  К сожалению, взрослым он только казался, но не стал. И его обида вперемешку с наглостью тоже пробирали.
- Карина волшебная. Невероятная просто. Жу-Жу с вытянутой лапкой у дороги и тихим-тихим шепотом "Лююдиии".
Из позитивного: правда жизни от Ямамото о том, чем занимается мой Темка на досуге, когда "его" отвалят по работам. Всё, кроме вольных псов в гостях, потому что квартира обычно в порядке, зато двд, мп3 и прочие чудеса прогресса в его распоряжении

Это другой спектакль, не тот, что был поставлен 21 год назад. Так сказать, Собак Собакович. Также как давно уже идет Женитьба Женитьбовна - не надо думать, что "невесте" действительно 30 с лишним лет.

Отредактировано Клио (2008-04-09 13:17:44)

21.12.2008

Я думала как бы лучше рассказать о спектакле и как не крути, лучше начать с самого конца, когда спектакль уже закончился. Свет погас, вновь зажегся, сцена пуста, зрительный зал молчит, пауза длится и длится, никто не решается первым захлопать, тишина, актеры не выходят, сцена пуста, молчание о: Жу-жу, Гордом, Красивой, Таксе, Борзом, Крошке, Черном, Хромом, Головастом и Ямамото, длинное молчание в один выход. Снова гаснет свет, снова зажигается и теперь все как положено овации, актеры на сцене, но та минута, неожиданная минута, не прописанная пьесой как у Ерофеева, в зрительном зале с детьми, минута растерянности, наверное, не хуже аплодисментов.

Что-то в этом спектакле пошло по-другому. Выросло иначе из щенячьего тявканья и возни за ленточку извлекаемую Борзым во время урока, которую пыталась отобрать Крошка, не смотря на протесты самого Борзого – «фокус порвешь». Из всепроникающей Японии Ямамото и его - «Банзай! Почти стоя» после второй «рюмки» валерьянки. Это что-то начинающиеся с повязки оставшейся на лапе Гордого и его слов о своем человеке – «а как я живу?» и ворвавшееся в спектакль с Жу-жу. Когда Черный рассказал что Хоромой умирает, она ахнула. До раздирающего душу крика немой собачки, Жу-жу ахнула. От неожиданности ли, потрясения, но последняя песчинка упала и перевесила. 

Хромой уходил тихо, он звал Жу-жу, и она плюхнулась прямо там, где стояла, ее лица не было видна только два хвостика-ушка торчащие в разные стороны, она смотрела на него, а рукой искала его руку, пока ее пальцы, не сжали его ладонь. А он улыбался и говорил ей, что уже умер. Тогда Жу-жу подняла голову к небу, к серебреной Луне, к их матушке, но не как воют собаки, а как воют люди. В принципе, не так уж сильно отличается этот вой.   Красивая, всегда плачущая, когда провожают Хромку, на этот раз не просто горевала, она сжалась в болезненный комочек и не разгибалась. Гордый и Борзый стояли с опущенными головами, не поднимая их пока  к ним не обратятся, а Такса была просто шокирована происходящим. Такса, которая не умеет мстить. Вот вся ее суть, высказанная на перегонки с самой собой - она не может кусаться, не может причинить зла. Поэтому она уходит. И  прощаться с Головастым ей по человечески больно. Глядя на него, она не сразу не понимает, зачем он протягивает ей обрывок газеты. На память?
Вслед за ней бежит Красивая, она тоже не может кусаться, пока она об этом говорит, раздается какой-то пронзительный  звук, это убежала такса, словно скуля.

Голос Черного оплавился, после ухода Таксы и Красивой. Он мягкий, вязкий, печальный. В нем вся та забота о стаи, которая не помогла ее сохранить.
Собаки мстят человеку в лице многих, они обсуждают свою месть, шутят и замолкают с грустными, тягостными взглядами куда-то в нас.
А перевязанный герой ни одного сражения Ямамото собравшейся в Японию с надеждой спрашивает – «может кто со мной?». Лишь бы не одному, лишь бы не в одиночку.

Я помню, как тяжко сидеть в четвертом ряду. Ближе к центру, это слишком близко к Матушке Луне, ты почти и есть эта Матушка Серебряная Луна. И смотреть в глаза Крошке, ощущая свою беспомощность страшно, так ли беспомощны все кто смотрят на нас сверху? Крошка и сама словно серебряная в ярком свете. Она просит для собак нечто напоминающие рай, и что-то под конец забывает, ах, да, обыкновенное счастье для других, тех, кто еще будут жить. Когда она сказал – «все», это было действительно все. Уже слышно как приближается живодерня.

Среди массивных черных шин балерина Жу-жу, совсем маленькая, но она держит руку, с отчаянной надеждой, против всей жестокости, держит руку. Одну за себя и вторую за друзей, она с ними попрощалась, когда раздался отдаленный вой, где-то под небом Матушки луны. Она держит две руки, одну за себя, одну за них, и обе для нас. 

А еще....
А еще я, наконец, сформулировал для себя, почему мне так близок.. дорог.. так "гениален" этот спектакль: он позиционируется как детский, но... гениален он тем, что все роли на нем распределены и просчитаны: дети на нем смеются.. а взрослые плачут. Некоторые - рыдают в голос уже в фойе и на улице.

Это спектакль для смеющихся детей, которые ЕЩЕ не понимают этой боли.. и плачущих взрослых, которые знают эту боль.

Отредактировано timko (2009-02-07 14:36:28)

3.05.2009

Целый мир сквозь замочную скважину…

Добрый мир, населенный почти детьми. Собаки были бы ими, если бы не взрослая пронзительность некоторых  сцен.
«В цирке, наверное, хорошо?»
И Жу-жу морщит носик – знали бы вы как хорошо!
Красивая, как о чуде равном явлению святого человеку, говорит о руке, что ее погладила.
Гордый, в нескольких штрихах рассказывает о сложном чувстве любви. Как он живет, если все счастье заключено в паре минут, когда он провожает своего человека.
Такса, даже сейчас, после того как от ее профессора остался лишь бантик, сохраняет в памяти только хорошее о нем. Не защищайте его Головастый, она и сама защитит профессора  лучше всех.
Вот поэтому каждой собаке нужен свой человек.
А котам, как Ямомота нужен свой дом. Он чуть-чуть артист (как попугай Кеша, устраивающий телеэфиры для воробьев и ворон), замирающий в ожидании реакции на свой спектакль. Может ему и не нужен человек, но почему-то нужны собаки.
Вот поэтому каждому кто-то нужен.
Когда наш, человеческий мир вторгается в их, собачий, солнечный как фотографии из детства, у Жу-жу хватает сил чтобы поднять руку. Она  знает, что может быть больно, но и пусть будет, руку она все равно не опускает, потому что нельзя без любви и надежды.
И то, что надежда в лапках Жу-жу наверно не случайно. Когда Крошка, детеныш оврага, с которой все очень добры, да и быть иначе не может. Так вот когда Крошка, наивно, словно сказку в которую как щенок еще верит, разговаривает с Луной, самые страшные глаза у Жу-жу. В них боль, океан боли. Она уже знает, что ничего из искренне вымоленного у Луны не сбудется. Но никто не решается сказать об этом Крошке. Она ведь ребенок и совсем как человеческий ребенок в минуту опасности завет маму.
Каждому, кто-то нужен.
У Гордого есть человек, но тот об этом не знает. Гордый взрослый, но и он цепляется за эту мысль в последние минуты – у него есть человек.
А час назад он сам был кем-то для кого-то. Оттаскивал за шкирку друг от друга щенят, не больно, но настойчиво, призывая к порядку слишком борзого Борзого. Неслуха, сообща воспитываемого всем оврагом. Если Крошка общий ребенок, то Борзый общий подросток в трудном переходном возрасте. Но стоя в боевой стойке по отношению к людям, он готовится не к нападению, а к защите.
В остальном Борзый обычный мальчишка,  играющий в стрелялки с воображаемым пистолетом, не дать не взять тайный агент и задирающий девчонку – Крошку. Которая и сама не из робкого десятка - если что кулаком пригрозит. Хотя для Борзого это почти заигрыванье, с ее стороны. Что взять с мальчишек в таком возрасте?
Зато он умеет показывать фокусы и так мастерски что Такса с Гордым глазам не верят, пытаясь понять, как он это сделал, пока Борзый в вразвалочку идет за свою парту в собачей школе, уже забыв как недавно его весь овраг спасал от гнева Черного.
Черный тоже взрослый, как и Гордый (Хромой не в счет, слишком простодушна его взрослость). Поэтому он вожак, поэтому и пытается всех спасти. Он не удивляется человеческой жестокости, но все еще не понимает как люди, которым собаки ничего плохого не сделали, делают плохо им.
Черный подбадривает Жу-жу после крестового похода на человека, – «Хромой бы порадовался». Это должно утешить ее, но не утешает.
Где-то, в глубине души, уже ясно, что про собачью дверцу Гордый, вовремя вспомнил, ради надежды.
Все мы на что-то надеемся.
Так Такса надеется, что можно жить не кусаясь, а Красивая на то, что ее кто-то ждет.
А Головастый надеется на Гордого, смотря в след уходящий Таксе. Головастому, хочется ее догнать, но он не решается и надеется, что кто-то еще побежит. Может быть Гордый, вдруг он тоже побежит за Красивой.
Но никто никуда не побежал.
И как бы не успокаивал всех умирающий Хромой, – «ребята вы чего?» Все равно умерает, умирают все.
Но пока Жу-жу в конце спектакля поднимает лапку и пока это вызывает в зале слезы…
Каждому кто-то нужен и каждому нужна надежда.

Собаки 10/10/09
С того первого показа я помню лишь один момент – Крошка – любопытный и вечно голодный щенок. Она постоянно держится за урчащий от голода живот и любое появление предмета будь то газета в руках Головастого или тряпочка для фокуса в руках Борзого сопровождалось вытянутой шеей, а то и вопросом: «Еда?»

Сегодня картинка нарисовалась четче
Крошка Авиловой состояла из вопросов, точнее ее мир составлялся из ответов на бесконечные вопросы, рождающиеся в ее голове. Ее очень волнуют вопросы и еще больше волнуют ответы. Из этих ответов она складывает свою реальность.
У Крошки Саркисовой уже есть свой мир, он отличается от мира взрослых собак. В нем есть дети, загадки и игры и этот мир сейчас целиком ее. У нее тоже есть вопросы, но они иные, они из любопытства, но они не сломают ее картинку. Получая ответы она иные вплетала в свой мир, достраивая картинку, так как ей хочется, чтобы было хорошо и весело, а другие игнорировала, если ответ не устраивал или был непонятен. Обращаясь к луне, она защищает этот свой мир, просит сохранить его и немножко просит за других, за другой чуждый ей мир. Сначала подумалось как же по взрослому звучала эта молитва, слишком по взрослому... а с другой стороны... вот он щенок и он просит так, что ну не сможет отказать тот кто там где-то есть, ведь есть и должен услышать. И этот щенок просит за взрослых собак, которые продолжают верить, что есть кто-то, но уже не попросят так, просто не смогут, потому что они взрослые собаки и могут смотреть на Крошку и тихо подпевать ей, чтобы слова ее летели выше, или слушать и надеяться или не надеяться, но слушать и быть может после ее слов поверить...

А еще эта Крошка смешно помахала на прощанье Ямамото – не ладошкой по-человечьи, а щенячьей лапкой - ладошкой с сжатыми пальцами, такой раскрытый кулак (ой, что это у нее с рукой, как лапа, футы оптический обман зрения)

****
А в целом про спектакль в двух словах получилось так: уронили-подняли-уронили-подняли-уронили-подняли-плюс музыка-плюс картинка в финале = всеобщий «ах» и слезы в три ручья