... их есть у меня )))

Служу глубокому подполью 

Лимоны нас спасут, по два-три на человека.
А так как надежда умирает последней будем исходить из того, что нежелательной реакции все таки не возникнет.

Отредактировано Lek (2007-09-19 13:55:35)

и слава богу, что не первый! я за свою реакцию поручиться не могу, увы

Не убивайте за быстроту реакции, но вот что запечатлела Гения почти ровно неделю назад
фото

Отредактировано tomine (2007-09-30 12:18:21)

копирую по просьбе телезрителей
на высокохудожественность не претендую, писало для своего ЖЖ http://wninaw.livejournal.com/193443.html

Ы!
Думала я, когда шла на спектакль, а оказалось...

ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!
Музыка, надо сказать, не понравилась сразу. Кроме того, на 1 рядах всегда так громко???
В сюжет въезжала очень долго, так и не поняла какую роль играл персонаж Шахета, ну кроме слов от автора как бы. Разговоры в течение часа(я очень часто поглядывала на часы) о нелегкой судьбе Леушинского героя были несколько надоедливы и однообразны, совершенно не понятно к чему вели и все такое. Я все ждала, когда же у них там страсти-мордасти с Матошиным начнутся. А они полспектакля на шестах плясали. Очень эффектно. Особенно удивил Шалаев. Борисову тоже, конечно, зачот (выражаясь сленговым языком) . Кроме шеста в сценографии еще понравились свечки...
Леушин не понравился совсем, даже разочаровал. Какие-то пафосные речи ни о чем, бешенные глаза и все такое в его репертуаре. У Матошина роль маловата, что бы там что-то судить, но особенно не понравится не успел. Борисов очень хорошо держался во всем этом, да и Ванин тоже. Зачем в массовке девушки - я так и не поняла, ибо они не вписывались в систему "все мужики тут друг друга хотят".
Так о слэше. Где там была страсть между заглавными героями я не поняла. Ну, разве только во время их первой встречи искорка проскользнула. А дальше было так:
- опа! смотри как я схватился за шест!
- опа! я тоже так умею!!!
- а теперь...а теперь, давай отжиматься на скорость??
- я быстрее, я быстрее...

Немного позднее:
- хаха! я запер нас в клетке! мы все умрем.
пару минут бешенно смотрят друг на друга
- а теперь догони меня!!
- я смогу пробить сетку, я смогу пробить сетку...
- догони-ка, догони-ка!!!

Два товарища очень забавно побегали друг за другом по сцене...Метафора, конечно, красивая...Кстати, о беганьях и стучаниями сетками. Надоедает, очень. Не люблю я, когда меня по голове стучат. И пафосно-драматический голос меня раздражает. Ни одному слову не поверила. Разве только Ванину и Борисову немного, и то, на общем фоне они смотрелись несколько комично...

Бонус для Веро и Ольчега: там в финале была сцена, когда один такой мощный немолодой актер бегал за худеньким другим с целью его совратить и все в это роде. Сцена не очень красивая(уж на как М. и Л. хватались за шест было приятнее смотреть хоть и неправдоподобно), но мне стало очень смешно, когда я вспомнила о Короле и С. %)))))) Я сидел и ржал.

Итог: что-то непонятное(блин, геи - это не комедия, это очень драматично!!!!). Хотя еще один забавный момент...комната джованни(как говорит герой М.) - это полуПОДВАЛ )))))
все выше написанное - большое такое ИМХО, наверно, я тупая и не поняла гениальности спектакля, возможно еще разыграются и тому подобное, но лично я начиная со второго часа ждала когда этот спектакль закончится. А столько подходящих моментов было!!! Так нет, кто-нибудь выбегал - и опять все сначала....
Вот такая неприятность...Смотреть стоит ради шестов определенно!!!

Предпремьерный показ. 29.09.2007
Первый раз не...получилось
Так понимаю герой вечера - шест)))
Во всем вечере определенно что-то есть, надеюсь это что-то взрастет во что-то реальное. Какой цветок из этого семечка получится большой вопрос - не думаю что роза, но не ромашка - это совершенно точно.
Как и думала, что не пойму, так и не поняла - чего боялись пустить публику на прогон. Все красиво и аккуратно. Правда, в романе гораздо аккуратнее. Режиссер или актеры кто выпустил эти шипы, не знаю, но шипы «голубой темы» в отдельных фразах и движениях, реально кололись. На всякий случай - в последней фразе я не говорю о, прости Господи, шесте, а только словах, мимике, руках.

Они выскочили, красивые, стройные, наглые, заполнили собой все пространство, захлопали решетками, а дальше... «после паденья взлет и вновь паденье». Именно так. Да-да-да, резко сменялось на нет. Монологи-диалоги получались наполовину. Либо бесследно исчезала первая часть, либо вторая, либо суть, либо казались затянутыми. Не спасал даже телеграфный стиль (тот самый, которым рассказываются истории на бочке в Достоевском).
Сделано и задумано красиво. Из настоящего в прошлое, а потом опять в будущее и неожиданно обращалось вспять. Не торопись, у нас только начало истории... Решетки, за которыми мы постоянно прячемся от себя, зеркала, дающие потрясающее ощущение многокомнатного пространства. Этот, прости Господи, шест, не дающий никому покоя, но удачно вписавшийся в события. Свечи, их забыть нельзя...

Сюжет получился странный. Задумывался явно не так, но вышла романтическая история, с периодическими отсылками в прошлое, только вместо девочки - мальчик-Джованни:
Девид приезжает в Париж, там встречает танцовщика, соблазняет его, причем очень умело, потом появляется девочка-Хелла, которая явно мешается этим Ромео и Ромео. Ее удачно выживают, она уезжает, а мальчик бросает своего итальянца, потому что любит только себя, свое отражение в зеркале. Космоса, о котором верилось и мечталось, пока не получилось, верится, что пока. Нервная дрожь в голосе и руках пройдет, слова улягутся и поймутся.

Нельзя, нельзя было перечитывать книгу. Если с Калигулой когда-то срослось - перед спектаклем, перечитала пьесу и в возникшее представление, спектакль лег потрясающе, добавив новые краски, приукрасил его, то здесь не получилось. Жуткий диссонанс. А еще категорически нельзя часто появляться на ЮЗ. Появлявшиеся вдруг, откуда ни возьмись Оберон, Калигула, Рипафратта и др. дико смущали.
Слишком рано что-то говорить, тем более накидываться (памятуя виденные прошлым летом прогоны), тем более, мало ли чего я там нафантазировала, но так хочется покидаться. Ну, хотя бы за то, что зажилили первый прогон)))

Дэвид. Что думала раньше. Побег от самого себя, попытка доказать себе, что возникшего когда-то влечения не было. Попытка спрятаться от самого себя, от всего, что может затронуть себя и сковырнуть струп. Созданный искусственный мир и ежедневное доказательство правильности этого мира. Он доказывал себе и всем окружающим, что вроде как мужчина. Пошел искать девчонку и, наткнувшись на давнюю знакомую быстренько переспал с ней по взаимному договору и согласию. Спокойный, ровный тон, никаких заигрываний, трезвая рассудочность в каждом слове. Взвешенность каждого слова, чтобы не нарушить созданный мир. И горькое признание краха этого карточного замка... Вооооот.

С самого начала из газетных слов «Нас покинул еще один из наших» со странным акцентом на последнее слово. Опаньки. Из наших? Сразу вот так вот и из наших, а потом это «из наших» подтверждалось вновь и вновь. Остался только страх запачкаться любовью. И как-то даже не сопротивлялся особо. И возникшая вдруг Хелла, была откровенно лишней. Он не прятался в ней ни секунды, даже не думал о возможности спрятаться в ней, а только избавиться. Его реакция на слова Жака о том, что отношения можно перевести на коммерческую основу, откровенно смутила. Он вроде бы бежит от этого, а тут вроде даже и не очень против.
История про Джо. Болючая, история равноценная тем, что рассказывается на бочке в Достоевском. Она и излагается точно так же. Камешек, лежащий в самой глубине. Сначала трудно, а потом, скрестив руки на груди, расслабившись и приняв это событие, Дэвид спокойно ее дорассказывает… всего отпущенного века будет мало, но век измерялся только одной ночью... Другое прошлое...

Пьяный…я, конечно, не знаю, может надо реально выпить….
- Весь первый акт мне нужно играть пьяного в стельку человека
- Молодой человек, это совсем нетрудно - вы выпиваете 100, 200 или 300 грамм коньяку и играете себе...
- Hо, дело в том, что во втором акте мой герой абсолютно трезв...
- Hуууу, батенька - здесь уже талант нужен

Отец. Пока не забыла - где такой пиджак отыскали? Отец пытающийся быть и не оказывающийся отцом, переживающий и не знающий как помочь. Временами нравоучительный тон, не находящий отклика. А только взаимные выпады.
Разговор с отцом, после аварии. Чего пугало раньше в романе - дискомфорт. Дискомфорт в каждом слове. Поразилась, как напечатанный текст, может вызывать подобный дискомфорт. Люди родные по крови, но далекие, по сути. Они чувствуют, что вместе, но не знают, как быть отцом и сыном. Слова даются тяжело, расставаться не хочется, если эту минуту у постели только что очнувшегося Дэвида упустить, она пропадет навсегда, и они это понимают, но не могут удержать. Все заканчивается ничем...
Разговор оказался весьма дружелюбным. Он давался не легко каждому из них, потому что состоялся для них впервые, но не причинял боли. Хороший осадок после этого разговора, почти помирившихся отца и сына… Отец получился более теплым и настоящим, чем думалось раньше.

Джованни. Не совсем конечно, такой маленький ребенок. Но у него своя странная, не понятная никому кроме него философия. Спокойный, ровный тон (Иешуа, последних нескольких спектаклей видели? Ну, вот оно самое). Он держится своей стороны, произносит странную молитву и живет танцем. Брошенное распятие и умерший ребенок не объясняют, но приоткрывают какую-то завесу... Красиво рассказано, честно, трудно.

Это дитя, соблазняет «негодяй»-Дэвид. Причем шансов у первого избежать нет вообще. Их столкновение в темном коридоре, где все ищут (может Джованни, а может, кого получится). Они могли не столкнуться, но это произошло, их столкновение случайность. Жизнь сама решает за нас, что нужно и что не нужно. А дальше бразды правления берет на себя Дэвид. Очередное опаньки. «Я думал, мне казалось» - что Дэвид, бежит от этого своего «я», думая о Хелле и строя какие-то планы на стандартное будущее. Первый разговор Дэвида и Джованни за стойкой бара, такое странное построение диалога, выстраивание стены, стены вокруг обоих. Слово за слово, они, сами того не подозревая, выстраивают комнату, в которой будут находиться. Если хотите Жизнь выстраивает вокруг них эту стену, стечение слов и обстоятельств. Нифигааа.
Столкнувшись с Джованни, Дэвид с самого начала не дает тому шансов уйти. Этот, как оказалось, опытный ловелас, загоняет итальянца в угол. Конечно, выпьем. Уууу, ну все Джованни попался. Попав в комнату, пока этот юный мечтатель здоровается с Комнатой, в стельку пьяный Дэвид быстренько нашел кровать. А дальше, сплошная визуальная красота под музыку)))
Дэвид резко и, где-то грубо ведет себя с Джованни, никакой дружественности, один сплошной интим, который не предлагать. Может, ошибаюсь, но ваще-та, на секундочку, парень, в смысле Дэвид, полюбил Джованни и испугался этого. Ему было хорошо и он чувствовал что-то такое «ух». И когда они говорили и когда были вместе и когда просто гуляли, дурачась. Только это «ух» пошатнуло его карточный замок, поэтому ушел. Любил ли он его здесь не знаю, терзания в финале, это все-таки терзания о себе.

В последний момент Джованни понимает, что все ушло завяли помидоры, и в последний раз зажимает Дэвида в углу. Любопытно, что тот не против. Ну, чё, давай на последок, пусть вяло и без особого желания (получилось, конечно, смешно, но...) и я пойду. Ндаааааа. Вообще я думал, мне казалось, как мне казалось раньше, Дэвиду в этот момент дискомфортно и где-то противно находится в эти последние минуты рядом с Джованни. Как он может находиться и тем более прикасаться к человеку, который разрушил его фантазию о собственной жизни. Он отказался его поцеловать на прощание, бросил одного, в этой комнате. И в эту минуту (ну, как я там когда-то нафантазировала), потолок почти упал на Джованни. Безвыходное метание и все катится под откос, к гильотине... Нифигаааа...

Хелла. Хм, а это вариант. В баре при первой встрече они просто договорились, причем не договорились встретиться, а договорились побыть рядом. Резкая дамочка, из ее уст слова об академии изящных искусств звучат странно, более чем. Она не закатит истерику, а задаст правильный вопрос, чтобы получить правильный ответ. И у поджаривающегося под ее взглядом и вопросами Дэвида не получается сразу придумать хорошее оправдание.
- Умоляю, хоть ври быстрее!
- Не получается... Я стараюсь.
Грустное признание самой себе, с печальной ухмылкой, лучше бросить его, отпустить последний шанс и остаться на всю жизнь ни с чем. Лучше так.

Жак. Такой живой и запоминающийся оказался. «Будешь беречь честь смолоду, на что ты будешь жить в старости», «Если хочешь оставаться молодым и стройным, держись поближе к старым и толстым». Вот уж старая проститутка на все сто процентов. И, к, прости Господи, шесту подойти не постесняется и зажгет посетителей не хуже молодых да зеленых кривляющихся у, прости Господи, шеста))
Никому не дано обрести свой рай. Вопрос от Дэвида - ты когда-нибудь был счастлив. Ооооой, не надо, с такой интонацией, все свое становится каким-то грустным и неинтересным и ответ получается «нет». Парадокс.

Гийом. Мерзкий типчик получился. Такого и задушить не жалко. Даже, умерев, он умудряется послать проклятие Дэвиду.
Анджело. Тут категорически не понятно. Он несколько раз произносит глубокомысленные тирады, и, получается что с самого начала выступает таким вестником («ангелом») несчастья. И все-таки пока не очень понятно. Он точно нужен? Брандахлыст в штанах камзоле. Или крылья потаскать некому, ну можно всучить Дэвиду. Кстати интересно получится - Джованни тут безголовый, а за ним приходит и уводит куда-то туда, уже готовенький товарищ-Дэвид, который его любил (ну как все-таки выяснилось).
Посетители бара. Не могу не задать пару риторических вопросов. На Гусева одежды не хватило? Может ему еще галстук нацепить...кожаный, чтоб вообще было - закачаешься. Так конечно тоже не плохо, но уж через чур вызывающе. И второй вопрос - нельзя было девчонкам юбки состряпать. Такие типа широкого пояса, чтоб эти мерзкие треугольники видно не было. Не помню где, кто и когда, но история такая - в художественной гимнастике на купальники стали делать маленькие юбочки, ибо выглядит не только красивше, но и соблазнительней. А так, как-то уж слишком вызывающе - вот оно все, пожалуйста, разделяй и властвуй.
Отдельное спасибо Лесе, за неподдельные слезы о Джованни.

В конце, медленный и печальный проход ангела и Джовани, по коридору из свечей. Долго, и все-таки красиво, и держит так по-хорошему. Но эти огромные жуткие крылья-рюкзак очень отвлекают своей искусственностью. Просто белую простынь на этого «ангела» нацепить и пусть себе плывет и забирает с собой Джованни, оооооо, эти «чудесные» крылья. А еще лучше, труп посидел возле гильотины, посидел-посидел и сам тихонечко поплыл куда-нибудь в какой-нибудь свет. Быстренько очистили сцену и дали бы полюбоваться свечами - все преломляется-отражается, красота, а вся буря страстей проходит, перепаханные жизни, исковерканные судьбы, открытие своего я - все это где-то там, а здесь пусто... Простите, размечталась о Достоевском, до ноября еще далеко. Но эти крылья, они ж во сне буду сниться, страшном.
Все стебаться устала. Хм, интересно из всего вышеизложенного понятно, что мне больше понравилось, чем не понравилось. Скажем так - в соотношении 51 на 49 процентов )).
Цитируя, если не ошибаюсь Гийома. Счастливых концов не бывает, если счастливый, то это не конец...

ЗЫ. Кто осилил этот бред, на кучу букв, тот молодец)))

Отредактировано rrr_may (2007-09-30 05:26:59)

29.09.2007

Торжественно клянусь: пока не сравнивать спектакль с первоисточником (т.е. книгой), отдавать себе отчет в том, что это предпремьерный показ и высказывать исключительно непредвзятое мнение.

А на нейтральной полосе цветы –
Необычайной красоты
(с) Высоцкий

Хорошую сцену даже шест не испортит, это истина теперь непреложна. Во всяком случае, у шеста есть серьезное оправдание стоять на сцене, он до бесстыдства функционален.

Условимся, для начала, что сюжет прост, есть он, она и он и между ними что-то происходит. Хотя героев желающих сказать текст без особой цели слишком много. Пока сложно решить, самостоятельны они или отражение взявшего на себя функцию говорить словами автора – Дэвида (Олег Леушин).
На что можно  рассчитывать - как минимум это картинка. Красивая картинка. Массовку заменили живые декорации. Безличностные, но яркие. В них есть своя прелесть, они разбавляют  - слова-слова-слова (с).
Спектакль без действия - спектакль монологов. Их не просто много они направлены преимущественно в никуда. Глухая четвертая стена превратилась из преграды между сценой и зрителем, в стену между актерами на сцене. Они не говорят друг с другом, не встречаются взглядами, не ощущают рядом кого-либо еще. Первое присутствие одного партнера для другого это встреча Дэвида и Джованни, поэтому она воспринимается как нечто настоящее более живое в идеально простерилизованном пространстве решеток. Люди в мире Дэвида почти шаржи комедии «дель арто», с легким различаем в интонациях. То ли дело в его восприятие, то ли они действительно такие утрированные человеки (чуть-чуть монстры). Начиная с Гийома, хозяина ночного клуба, с его монотонной отповедью из могилы заканчивая невестой - пионеркой Хеллой чьи письма бодрые отчеты на совете дружины. Приходится не на секунду не забывать о том, где ты, их жизнь слишком театр.
В этой веренице персонажей человеческое почти пугает, притягивая к себе внимание. Отец Дэвида (Алексей Ванин) первый начинающий говорить от своего лица, как живое существо, уязвимое, способное бояться потерять. Стоя у условной кровати чудом оставшегося в живых сына он лишен всяких условностей. Здесь много настоящего: глаза, руки, извиняющейся страх. Это понятно, это можно почувствовать даже не испытав, ремарок не хватает остальным.
Зритель как жена в старом анекдоте – сам все придумает. Когда появляется кто-то от кого можно строить сцены, Джованни, в сюжет вторгаются диалоги, история присваивается и ищет свое направление. 

Неожиданно спектакль, оказывается, про «не сошлись характерами».
Есть женщина, давшая мужчине над собой власть, назначив его своим последним шансом. Шансом на упорядоченность в хаосе, правильную, в ее понимание жизнь, с семьей, детьми. Жизнь родителей, от которой в поисках чего-то еще сбежали и Хелла (Карина Дымонт),  и выбранный ею в качестве якоря Дэвид. Это странная привязанность. Находясь рядом с Дэвидом Хелла почти не смотрит на него, предпочитая адресовывать часть реплик Джованни. Она прикрывается сарказмом и цинизмом, хотя бы имея, что ими прикрыть. В противовес не самым жарким костюмам, на действующих лицах слишком много не нужной психологической одежды: подчеркнутого прикрытия эмоций, скрывающих смысл их текстов, отношений, желания быть здесь. Почему Дэвид так трагично последний? Женщина с разбитым сердцем даже от самой большой любви не назначает мужчину кем-то последним, на то должны быть более серьезные причины.

Есть мужчина. Отдающий свою любовь. К этому нечего прибавить. Он не играет не во что другое и этого более чем достаточно. Он есть и без него ничего бы не было. Совершено не важно на кого направлена любовь Джованни (Алексей Матошин). Отношения между мужчинами не воспринимаются как нечто противоестественное. Они существуют и в этом нет ни грязи, ни пошлости, ни каких либо потребностей пояснять. Объяснить надо  другое, почему в их связи может быть что-то предосудительное. В оторванном от времени контексте слова Дэвида о неправильности  их отношений с Джованни и тем более наказуемости со стороны закона повисают в воздухе.

Итак, есть мужчина, женщина, а еще есть Дэвид. Тот, кому все что-то отдают, доверие, любовь, власть испортить себе жизнь. Он же не отдает ничего. Что волнует Дэвида кроме комнаты Джованни, где больше никого нет, кроме нежелания оставлять на себе запаха любви и собственной персоны.  Личное остается при нем. Даже к тому, что Дэвида заботит выше перечисленное приходится идти через неодушевленный текст. Мотивы, намеренья, чувства Дэвида Терра Инкогнито. Земля, которую хочется верить когда-нибудь откроют и актер, и зрители.

Живые мертвые впечатляют сильнее ненастоящих ангелов. Я надеюсь, что в программке будет сноска о том кто и зачем Анджело (неужели у ночных клубов есть собственные ангелы хранители с крылышками из секс шопа?). Даже самые догадостливые зрители не смогут оправдать его присутствие. Появление Анджело-ангела не подведение итогов, не точка и даже не многоточие.
Зачем Дэвид рассказывает всю эту историю? Как она повлияла на него, изменила его жизнь и жизнь окружающих. Для простой констатации фактов не нужны рассказчики. Говорить что-то просто так слишком большая роскошь для театра.
(до логического конца доходит только убиваемый Гийом)

За место итогов: Когда своих слов не хватает, хочется говорить цитатами -  «Резать немедленно, не дожидаясь перитонитов!» (с). Два с половиной часа это долго, слишком долго, не высиживаемое время, часть из которого скучно, грустно и гадость сделать некому. Есть явно лишние герои и материал, но хороший монтаж и время сделают этот спектакль.

П.С. это конечно уже придирка, но давать под заранее сильную сцену музыкальное сопровождение с готовым видео рядом опасно. «Верона», песня из мюзикла «Ромео и Джульетта» все таки достаточно известна, да и не надо знать французского языка, чтобы услышать повторяющееся не раз слово Верона (те же, кто поймет больше и вовсе закроют для себя спектакль за несколько минут до финала). Музыка красивая ее можно оставить, но слова убрать, от греха подальше.

Отредактировано Lek (2007-09-30 11:25:22)