Согласна (правда, боюсь мы сейчас уйдем в философские дебри), но по сути мы принимаем не смерть, а наше перерождение, т.е. придумываем себе новый виток жизни. Главное же в сюжете Селина не то, что Лацис остался жив, а то что он вступил во взаимоотношения со смертью, но это имхо. В остальном сюжет сам по себе не нов и описывался в сказках и легендах, когда герои «выигрывали» у смерти свою жизнь или жизнь близких, но там смерть была абсолютно безликой и по умолчанию плохой, тем, с чем надо бороться (в человеке борьба за жизнь итак заложена по умолчанию, а тут противнику еще и очертания предают – есть кого к черту послать) и когда человек выигрывал это был выигрыш у судьбы – еще один шанс. Смерть в спектакле не рок, который как известно неумолим, она не застрахована от неудач. Их игра с Лацисом идет наравне, а Лацис отнюдь не Бэтмен. У нее есть эмоции и чувства, в общем-то что не говори «так оно понятливее» и этого от нас и добиваются. Единственное каноническое в этой Смерти – она не плохая по умолчанию и хорошей ее назвать нельзя тоже. Селин дал смерти лицо и характер, т.е. по сути сделала ее одним из главных героев, сделал их с Лацисом главными героями и ситуация начинает рассматриваться с двух сторон. Никто не хочет смерти Лациса, но и Cмерть понимают, поэтому зал вполне устраивает Лацис со Cмертью, причем без анализа – а что это значит.
Конец же в прицепи очень спорен. Лацис прыгнул без парашюта, прыгни он с ним я бы согласилась, что он принял факт смерти и научился жить с этим фактом, но он-то прыгает без него.

Клио
Допустим, но осмысленность не предполагает переложения ответственности на кого-то другого. Что значит ты реши? А если нет, что смерится и разбиться? Если говорить о превращенной реальности то все грустнее. Тогда получается что это заранее застрахованный вызов. Ну ведь все равно Смерть лично явится, еще и, пардон за сленг, побазарить будет можно.
Насчет Аллегории не скажу, у меня там свой ответ на поставленный вопрос, никак не связанный с селинской реальностью, скорее продиктованный общением с людьми прошедшими войну.

Высшее силы… наверное для себя я еще не решила верующий ли я человек или просто сочувствующий. Пока в Парашютисте не увидела высших сил, на мой взгляд, там все таки борьба равных, а может быть мне так видется, как было на первом «Эдипе», чужая воля, высшая, которая над человеком в моем понимаем ограничивает свободу жизненного пути, возможно ее и надо ограничить, как вы прекрасно сказали про справку о недееспособности. Но ведь с более слабым не идут на компромисс, значит, какое-то равенство существует, или это жалость к убогим.

Отредактировано Lek (2008-01-13 15:46:49)

Пат

kea_home, здравствуйте )
Боюсь, произошла ошибка, и вы перепутали зрительский форум с официальным форумом театра (или это я ошибаюсь?). Ничего страшного, мы очень рады новым участникам общения, а официальный форум находится вот здесь  - http://teatr-uz.ru/forum_t/

10-е апреля

Не знаю, что при прочих равных натолкнуло меня на такой ход мысли: игра актеров, настроение спектакля, больное воображение, но… Мне пришло в голову что смерти, а что в предложенном мире эта должность, миссия, обязанность или как вам будет угодно не  закреплена за одной единственной Смертью, я почему-то не сомневаюсь, бывают разные.
Существует такая интернет забава для скучающих в офисе  людей – тесты, помогающие определить какой ты ангел, литературный герой или вид садовых растений. Так вот если бы Смерть из конкретного спектакля прошла такой тест, то вышло бы что это смерть мегаполиса.
Замечали, как меняет людей жизнь в большом городе? Мы обрастаем ворохом ненужных подробностей и деталей. Эта наша чешуя необходимая для выживания и состоящая из нахальства, жесткости, раздражительности. По началу в Смерти Ольги Авиловой виделась хулиганка,  теперь это девушка с броней для жизни на которую в основном и жалуются. И такая вот броня была у каждого в спектакле: у шафера участника ДТП, у уборщицы на вокзале, у замученного нарзаном Горбунова (ему как-то особенно тяжко, еще не неврастеник, но человек, уставший до пределу, так и хочется прописать – срочно на отдых!). И только Лацис вследствие из ряда вон выходящих обстоятельств остался без своей круговой обороны. Он уязвим, в нем есть что-то обмякшее, человеческое, несуразное, нечто что гнется, в сочетании с вредным упрямство, на котором держится и его отпор смерти, и причины заставляющие снять парашют в самом конце.
Именно противостояние двух непростых характеров как дух противоречие привлекли Смерть. У нее свой парад в красных туфлях и шляпе, ее покалеченный Горбуновым нос красный и не заживает до самого конца спектакля и она безапелляционно уверенна в том, что как женщину ее должны прощать. Приглашая Лациса на танец, Смерть неповторимо человечна, для нее их танго самое долгожданное и важное, что может с ней произойти и это читается и в голосе, и в напряженных мышцах лица, и в глазах, в каждом движении, но… выходит не о любви. То, что смерть говорит в ресторане –  это ее рассказ о тех самых ненужных подробностях. При желании каждый из нас может такое рассказать о себе, поднимите пару людей из зала и у них найдется своя наболевшая жизнью история без Смерти и парашютов.
Может быть все и показалось, но казалось так красиво.

Парашютист. Видеоверсия

Мы смерти смотрели в лицо. (с)
Мы не умрем мучительною жизнью, мы лучше верной смертью оживем. (с)

У всех людей разная Жизнь. Счастливая или не очень. Удавшаяся или не слишким. Богатая на деньги, друзей, события... или — прошедшая так, что потом стыдно становится  за бесцельно прожитые годы.
У каждого человека своя Смерть. Только вот какая она — никто из встретивших ее уже никогда не расскажет.
Или — расскажет?
Вот — как парашютист Лацис, в качестве последнего желания попросившего у встреченной Смерти запасной парашют... и — получивший его, а вместе с ним — и неожиданно свалившееся на него острое ощущение длящейся (только — сколько ее еще осталось?) Жизни и близости (руку протяни — и коснешься полы ее пиджака) Смерти.
Как жить дальше, если смерть — такая страшная и при этом такая забавно-нелепая — следует за тобою по пятам? Можно ли привыкнуть к ее постоянной опеке? К ее лицу, манерам, голосу? Можно ли понять Смерть, признать в ней человеческое, близкое и понятное и — полюбить?
А может ли Смерть полюбить человека? Всё может быть... Ведь обычно она знакома с ним всего несколько секунд, за которые он успевает ее обматерить... да и шлёпнуться на землю с немыслимой высоты. Или — видит она его, безвольным плаксой-самоубийцей лежащим на рельсах, не знающим, что все электрички отменены...
Может быть, в случае с Лацисом, единственный раз Смерть посмотрела в лицо  нормальному человеку. Мужчине в полном расцвете лет... не красавцу, не уроду, не герою, но и не трусу... Посмотрела - да и задержалась на нем взглядом. А потом привыкла, что он постоянно рядом. Что с ним можно и словом человечьим перемолвиться, и совета испросить. Что есть, для кого пирожок в палатке купить... есть, кого в ресторане на белый танец пригласить.
Да и человек, повернувший однажды глаза зрачками в Смерть — увидел в ней не ужас безысходности, а возможность новой жизни там, за границей непознанного. Где и живет эта смешная девчонка с небанальным взглядом на Жизнь. Кажется, девчонка эта даже влюблена в него немного...
И... ну, а почему бы и нет? Может, и правда, стоит однажды сбросить с плеч парашют,  который неуклонно приближает тебя к привычной, но опостылевшей земле — да и воспарить. И лететь вот так — в звёзды врезываясь — среди самолетов, НЛО и Ангелов. Лететь — в вечность и любовь.

Парашютист, 08/10/2008

Спектакль удивительных проявлений, всегда о разном, необозримые расстояния от смеха до слез, от страха до осознания, от бегства до принятия, от несогласия до любви. Вечер может окончиться на зашкаливающем градусе смеха, может превратиться в романтику несовместимого, а может провести линию, соединив точки «здесь» и «там», помогая найти спокойствие где-то посередине...

Она - девушка с принципами, чуть вздорным характером, и твердым шагом. Она уважает сильных и в меру возможностей помогает слабым. Уверенный и сильный взгляд скрывает мягкое сердце, а напористость женственную слабость. Она действует по инструкции, и ошибается тоже по инструкции. .. но уже по другой, по своей собственной инструкции, следуя своим принципам, вразрез правилам...

Ласцис познакомился со своей девушкой на пути к неизвестному, но познакомился он с ней не на свою погибель, а для своего рождения...

... странные получаются слова, совсем не об этом спектакле, он всегда виделся другим, очень другим. А сегодня был особенным, непохожем на все, что было раньше. Смерть, которая так легко выполняла свою «работу», которая шкодно по-юношески препиралась, азартно вела грузовик, искренне интересовалась «сходить ей в гости к кавказцу или нет» и вдруг в ресторане оказывалась женщиной... И сумасшедшая энергетика цели накрывала с головой, ее цели - забрать Ласциа, увести за собой. Холодный, твердый голос предоставлял право последнего желания и холодок бежал по спине...

Она скинула капюшон и закричала «Говори! Говори последнее желание!!!» И она ждала правильного ответа, и почти была уверена в правильности ответа. Она требовала правильный ответ. Она появилась только для того чтобы подарить парашют... не увести, а провести Ласциса, провести по неведомому краю, который где-то там «был как бы уже записан», но она хочет переписать его страницу... Она знает этого парашютиста не первый день, ей не нужно смотреть на кубок, чтобы прочитать его имя. Но она не может говорить все, решение принимает он сам, правда она может переплетать ситуации, подводя к ответам на сложные вопросы. Грузовик? Нет, не хотела она его сбить, даже если бы он не отпрыгнул в сторону, именно этот грузовик не врезался бы в него...

Черный парашют с красной полосой раскрылся... что это было? Холодный страх неизвестного сковывает изнутри, а беззаботные стрелки отматывают круги, медленно сужая их, затягивая Лациса в тиски. А вместе с ним и тебя, уж слишком напрягается каждая клетка бессильного крика, его крика сквозь время, голоса и рук, пытающихся остановить если не минутную, то хотя бы секундную стрелку. В эти короткие мгновения только листопад мыслей и слов, слов не о том, мыслей ни о чем, а руки не слушаются, поддаваясь накрывающей беспомощности и растерянности, приправленных страхом. Остановись Время! Не двигайтесь стрелки!!! ...
Двенадцать пробило, и, кажется, ничего не случилось... но впереди пустота...
Замереть перед ней? Смириться? Уйти? Или рассердившись, продираться сквозь невозможное, ухватываясь, миг за мигом, полюбить девушку, возникшую из ниоткуда, действующую по инструкции...?

…. А рядом непременно должно быть плечо... плечо Горбунова. Ну, или его колено, которым он уверенно будет подталкивать вперед, сквозь эти сужающиеся круги времени, толкать в пустоту, показывая, что там есть почва под ногами и идти не просто можно, а нужно. ... плечо Горбунова, которому в голову придет идея о смене климата и солености воды, который будет непоседливо вести бои местного значения, который если и не осознает, то очень хорошо чувствует круги, но не позволяет им сомкнуться, находя все новые и новые щели, растягивая гибкие звенья этих колец. Мгновения бездействия для него мучительны, оттого что останавливают время, и стягивают его, становится пусто и неуютно. Он долго и мужественно выжидал молчаливый взгляд доктора, но переходит в наступление, в атаку на сгущающуюся пустоту, заполняя все вокруг себя движением и ... вспышками фотоаппарата, не забывая собирать компромат для сайта на фоне моря данные для отчета о путешествии на море. Подозреваю, что у него внушительная коллекция фотографий девушек в купальниках на фоне моря. Если уж отдыхать и жить, но непременно нужно довести памятник и ...а вы сомневались? Горбунов сумеет это сделать, да так, что девушка с веслом ответит, а памятник «нашей профессии» будет судорожно искать глазами пути к отступлению, дабы сохранить себя в целости. Но здесь все обошлось только лишь подрисованной бородкой...а может это сам Горбунов подрисовал. Вот так подрисовать действительность в нужные моменты и раскрасить ее, станет теплее. А в качестве последней меры, опустошив рюкзак других идей, предложит «заехать... дабы сбить пессимизм». Слишком по-простому, слишком по дружески, и... устав от страха, который все еще удерживает Лациса - ну что может случиться, если ты действительно захочешь обойти, обойдешь. Скульптура должна приободрять и она будет приободрять, морской воздух радовать, потому что жизнь - она прекрасна! И не зацепишь негативный взгляд на вещи. Взгляд... а, за этой бесшабашностью скрывается свое знакомство, далекое или близкое, но знакомство. Этот парашютист знает свою девушку, и наверно тоже познакомился с нею в воздухе, и, договорившись, расстался, чтобы рассмотреть все, что еще не успел рассмотреть, и выстроить свою действительность такой, какой хочется ее видеть...

Горбунов поможет Лацису, но не ответит за него, Лацис сам должен отыскать ответы на давящую реальность, поверить ей, в ее помощь... но только когда Девушка криком и слезами пытается убедить тебя в этом, убеждает тебя в этом... начинаешь верить, и видишь ее совершенно другой, не такой какой она показалась сначала... Она будет такой, какой ты ее увидишь или каким ты сам будешь для нее - сначала уменьшившимся и испуганным, потом разозлившимся и обвиняющем, а потом... поговорив по душам в совсем не душевном месте под стражей... Нет, это была не она под окном с рогаткой, не она вела грузовик, не она... Она сейчас, она здесь, настоящая, та, которая ради какой-то дуры отменила две электрички, она сама будет бороться за….и только когда исчерпается жизнелюбие и она не сможет его поддержать, она сочтет за честь послушать эпитафии. Слишком тихо, слишком грустно она помнит о о правилах, придуманных не ею «...рано или поздно…». Но она не согласится с примирением, применением в КПЗ, когда измучен и истерзан непониманием и страхом,  когда не хочется ничего... В Лацисе, словно оторвалась жила, которая держала, которой было больно, которая чувствовала, которая притупила желания, и вытащила веред безысходное «сейчас или позже?» И только «черный ворон» на единственном выдохе намекнет о несогласии с безысходностью, он заберет все силы, чтобы не думать... нужно дать время - до Кракова. Тренируйся - это не отсрочка для жизни... это шанс, чтобы жить потом.
Последняя проверка - опять небо, место нашей с тобой встречи - место которое парашютисту дороже всего, и которое стало страшнее всего. Вернуться туда, полюбить, подержать ее за руку и закружить в танго, и тогда парашют раскроется подбросив вверх и позволит мягко приземлиться. Нет, она не выполнит желание Лациса, есть другое желание, желание жить, чувствовать, любить. Девушка! Вы прекрасны в своей беззаботности и заботах, подначивании и покровительству, легкости и твердости. Вы, такая разная, вас невозможно любить, вас невозможно не полюбить, у вас невозможно не научиться вашей поступи.
Удивительный получился спектакль.

Пы.Сы. Вместо Светланы Рубан сегодня была Леся Шестовская

15-го октябре или где-то там близко ) 

«Не узнаешь?» (с)
Напротив, узнать было легко. Смерть, другого варианта и быть не могло. Волосы туго стянуты в хвост на затылке, бледное лицо, резко очерченные скулы и глаза, темные в свете софитов. Глухой голос, сухая, резковатая манера поведение, скорее мужская, нежели женская и потустороння своим напором сила исходящая от нее.
Прописанный сценарием мальчишка хулиган вернулся, чуть позже, но сыгранное вначале это, прошу меня простить, заявка на Гамлета, о котором как-то упоминал В.Р. конечно не сегодня и даже не завтра, но в вполне обозримом будущем.
Скажите мечты? Не спорю. Но вот факт, когда Парашютист только появился на сцене Ю-З, а было это не так уж давно, еще при моей зрительской памяти на Смерть Олю Авилову предвзятый, зрительский взгляд смотрел с бессознательным любованьем как на милую девочку и ее большую роль. Теперь же об этом речи нет, и счет предъявляется самый, что ни на есть взрослый. Вот она обратная сторона признания, которую не один актерский диплом не даст. Любовь зрителя требовательная, но если ее подарят потерять ее будет сложно. Так Смерть Оли Авиловой заслужила ее и мальчишкой и мужчиной, но больше впитавшим все обидные слова Лациса взглядом, так и не зажженной сигаретой, срывающимся голосом, ломким счастьем в па танго (кстати, только на последнем спектакле отрефлексировала по ощущениям как верно, что это танго и как много оно дает) и последним, упрямо не высказанным знанием о нем, себе и чем-то там еще прежде чем погаснет свет.