Баннер на сайте театра им. К.С. Станиславского

На странице спектакля появилась программка к спектаклю

Фотографии Сергея Тупталова
Репетиция и прогон. 25-nov-2011
      

Как-то не могу даже чётко сформулировать свои ощущения от спектакля, даже для себя. Надеялась, что через какое-то время что-то разложится по полочкам, но увы...  Я даже не знаю, было ли забавным видеть на сцене хорошо узнаваемые образы юго-западных актёров, будто скопированные, а иногда и откровенно карикатурные. Возможно, в этом и был какой-то смысл... Может быть, конечно, я пристрастный зритель, и это обычные театральные приёмы, которые в ходу у всех актёров без исключения... НЕ ЗНАЮ. Но у меня почему-то осталось ощущение легкого разочарования. Возможно, я ждала чего-то нового, ранее не виденного. Но порадовал, пожалуй, только Вячеслав Гришечкин.

Шесть персонажей в поисках автора продолжение

О чем спектакль? Пока у этого вопроса ответа нет. Будет ли, когда сыграется? Не знаю. Слишком много по ощущению ненужного «Макбета», слишком сумбурна та часть которая от Пиранделло и, мне кажется, история и вообще проблема персонажей, цель их визита прочитываются не очень хорошо. Не понятно все с ними. Надеюсь, хоть они сами понимают зачем пришли.
Так и получается как сказано в комерсе режиссер собрал все что было и выдал в одном спектакле.
Точная и умная статья, под которой подписываюсь. Приведу несколько цитат
http://www.kommersant.ru/doc/1826808

Именно грубо и крикливо. Ладно, начало не такое крикливое и корявое (может больше репетировалось?). Тем не менее, когда появляется режиссер, возникает театр в театре, можно выдохнуть и жить смотреть дальше.

Вертлявым? Честно не видела, сидела с другой стороны, может и вертлявый.
Ну, да, вот оно – добиваясь живости и подлинности. То, что потом будет прокручивать Отец и Падчерица, то что потом должно сплестись с жизнью или театром-жизнью, не важно, короче стать настоящим. Оно и становится настоящим – финал Макбет (Афанасьев) читает здорово и умирает по настоящему, хоть и под веселенькую музыку из «Парашютиста» (простите, музыка из «Парашютиста» навсегда останется из «Парашютиста», ощущением перед долгим затяжным прыжком)

Не знаю насчет ошибок, но то, что «Макбет» туда не вклеивается никак – это да. Имхо, «Макбет» олицетворение театра и этого театра слишком много. В пьесе репетиция другого спектакля (а не важно какого) занимает пару абзацев, все остальное отдано Персонажам, поиску понимания театра/жизни, иллюзии/реальности и т.п.

«Макбет» так и получается плохим капустником, собранным из кусков, непонятных в данном конкретном контексте кусков. В отношении персонажей Пиранделло могу лишь копеечку бросить в защиту Падчерицы и Отца – с ними поработали больше чем с остальными из них все и растет.
Театр, который принесли с собой персонажи, все-таки чуть-чуть отличается от репетиции (может стал отличаться, все-таки статья написана после самого первого показа), не сильно, но он более живой, в нем меньше патетики, больше жизни, хотя, конечно и у персонажей тоже театр «грубый, горловой, задиристый»

Именно так – Шекспир поверхностный, Пиранделло непонятный. Признаться, ритма не поймала (он был?), насчет адреналина тоже не уверена. Что касается публики. Наверное, только Ральф Бенсон в «Бабочках» рассчитывает на современную мыслящую публику (или только на словах?). Белякович все чаще подтверждает мысль, которую первый раз я услышала в новгородских «Куклах» - публика дура. Именно, чтобы этой дуре были понятны «Куклы», которые первый раз игрались на сцене Стасика, спектакль переписан, у Аурелии (еще кого-то?) появились новые слова про окукливание и что я кукла. Не сыграли, а напористо сказали несколько раз, ну раз говорите ладно, пусть так будет, хотя лучше бы сыграли. Мне не нужно прямых нотаций, мне нужна сказка, карты из которых я сложу свое и выберу свое, нравоучения со сцены слышать неприятно. Я приму выдох и улыбку Эдипа, прошедшего черти что и несущего на плечах проклятие, но освободившегося и уходящего легко. Приму и сдохну от этого ощущения, попытаюсь понять и разобраться, а от прямых и указующих нотаций отгорожусь.
В «Шести персонажах...» точно так же – вот вам картинка (смешно, ярко, ритмично), в конце указующий перст – все мы персонажи. Ну что ж, спасибо за доверие к публике.
---
В гардеробе врезалась в пожилую женщину, которая сказала: «хорошо, но на юго-западной я люблю больше»

Шесть персонажей в поисках автора продолжение
Не знаю насколько в спектакле можно говорить о «Макбете» и персонажах Шекспира. Отдельные сцены, которые впихнули в два часа (даже, кажется меньше) какой-либо истории, даже хотя бы краткого пересказа «Макбета» не составляют, к текстам Пиранделло относятся... вообще никак не относятся.

          Макбет (В. Афанасьев) – художественный стеб над ролью. Именно так. И я не знаю может быть потому что знаю эту роль Афанасьева, либо потому что Афанасьев знает эту роль, либо и то и другое, но серьезное/настоящее в словах Макбета выстреливало сильно, а затем хамски замазывалось Премьером (у Пиранделло там Премьер, как здесь не знаю) – он играет, помреж что-то там командует (сыграть какую-то эмоцию, уже не помню), Премьер вскидывает руку к лицу и с жутким пафосом доигрывает сцену, замазывая все серьезное (наверное на сочетании этого и должно все выстраиваться, чтобы театр/жизнь как-то выстраивались в спектакле; но мне кажется даже если предложенные сцены из «Макбета» будут играться в таких перепадах, оно все равно не выстрелит, просто забавнее будут выглядеть сцены репетиции, впрочем не знаю).
И, конечно, финал «Макбета» - монолог и бой с Макдуфом (кто был не помню, кажется Макдуфом был актер, играющий Банко) сильная точка. Правда, саму смерть под веселую музыку из «Парашютиста» принять сложно. Над умершим Макбетом, склоняется Падчерица, а поднимается актер и, хмыкнув, уходит со сцены. Как профессионал, показавший класс и у него это получается легко, словно вздохнуть, при этом не важно сколько сил положено для того, чтобы так дышать. Он выходит и выбивает сотню очков единым выстрелом, а потом уходит, словно ничего не произошло, а  тебя это не так. Смотрится здорово и здорово это ложится в дальнейшие слова (не помню кого) о том, что Шекспир-автор отпустил своего персонажа, дал доиграть, а эти пришедшие – застряли, автор их бросил и они его ищут. Почему-то в этот момент подумалось о Макдуфе (в контексте нашего спектакля, о Макдуфе в исполнении А. Наумова) – как ему дальше жить, он потерял все, что имел, да отомстил и что, ничего ведь, такая маята средь пустых стен. При таком раскладе очень логично, что за ушедшими персонажами побежит тот, кто в репетируемом спектакле исполнял роль Макдуфа (кажется это все-таки тот актер, что играл Банко), но бежит ведь Банко и вслед ему Флинс кричит: «отец».

          Леди Макбет (Л. Халилуллина). Простите, но тихий ужас на одной очень громкой, противной интонации. До Леди далеко, до Премьерши, играющей роль Леди тоже. В качестве выпендривающейся Премьерши, изображающей роль Падчерицы ничего так. Но, скорее это похоже, на выпендривающуюся барышню, не умеющую ничего, но получающую (за деньги, связи или еще как, не важно, но не за талант и умение, не за мастерство как в случае в Макбетом) если не все, то многое. Леди Макбет не столько ведьма (хотя что-то там предполагается) сколько змея, теоретически (!) опутывающая Макбета. Что-то похожее С. Рубан играла, но она делала это вкрадчиво, подкрадываясь, поглаживая самолюбие Макбета (всех наших Леди перевспоминала, глядя на сцену, они у нас такие разные, такие ах, какие, всех троих люблю))). Здесь всего этого нет и в помине, плюс еще все очень громко (видимо нужно кричать, иначе галерка зала не услышит) и вот она на одной интонации выходит и шипит, шипит, шипит. Утомительно-однообразно.

          Дункан (Н. Трифилов). Ну, да, Дункан в репетируемом спектакле есть. Даже король. Ни холодно, ни горячо. Малькольм (Л. Горин). Что мне Малькольм, когда видела я такого Малькольма))) Ладно, беСпретензий, принц серьезно выходит, принимая «корону» из рук Дункана. Пять секунд сидит ух, какой серьезный. Зачем эта сцена не знаю. Про Банко (В. Бадов) тоже самое скажу. Слова выучил, произнес громко. Флинс (Б. Дергачев) вовремя крикнул «Да здравствует отец». Таны нужны, чтобы заполнить сцену и чтобы было не протолкнуться (толчеи на сцене порой слишком много, актеры просто не умещаются, свешиваясь гирляндами с лестницы, конструкции, расположенной по центру), чтобы было кому кататься на поворотном круге. Зачем это все?
          Ладно у Банко и Флинса есть пара секунд в финале. Одному побежать вслед за ушедшими персонажами, второму еще раз крикнуть – отец. Задумано интересно. Наконец-то вдруг ни с того ни с сего склеиваются персонажи «Макбета» и Пиранделло, правда склеиваются в нечто непонятное, но склеиваются. Персонажи ушли дальше, кто-то бросается за ними по пятам (и бежит через проход в зале, Персонажи тоже приходят и уходят через зал). Этот кто-то видимо понял то, что пытались донести персонажи и решается на что-то. На что?
          Там кстати есть интересная штука, которая отсылает к «Фотоаппаратам». Кажется у Отца, когда развивает идею, что автор должен не бросать персонажа, а дописать и после этого ничего. Тоже самое, что в «Фотоаппаратах» с идеальной фотографией.
          Но, если Банко, точнее актер, играющий роль Банко (или все-таки Банко там слишком четкое разграничение жизнь-репетицияспектакль. Немного затирается с Макбетом, но это если сидеть и придумывать, в спектакле особо не выстреливает) что-то понял, то он должен быть в спектакле. Почему именно он понял? Потому что в след ему есть кому крикнуть: «отец»? И тогда отлично склеится то «отец» которое громко и надрывно кричал Сын. Почему именно эти персонажи решились пойти и посмотреть на ту самую фотографию, после просмотра которой все почувствуешь и больше ничего не будешь чувствовать пойти на поиски автора, чтобы он дописал и поставил их точку. А?
          Имхо, самое логичное кто за ними мог побежать это режиссер. Он проходит сквозь историю, предлагаемую персонажами, и даже принимает его, загорается ею, весь в возбуждении хочет докопаться до нее, поставить ее (чем это не Топорков с его желанием сделать идеальную фотографию)

Кажется все, может быть, позже еще что-то вспомнится

На сайте Стасика
Шесть персонажей в поисках автора
Из списка ролей убран второй актер, исполняющий роль Макбета. Не помню, кто там был, но фамилии точно было две. Если кто приобретал программку, там должно быть, наверно.
В программке появились уборщица и вахтер

но это так, лирическое вступление
На сайте Стасика появилась афиша на февраль и март
Там все есть и «Мастер», и «Шанель», и «Дракула», и «Куклы», и «Аккордеоны» (что-то даже по два раза в месяц).
На странице «Мастера» по-прежнему Пилат – Афанасьев и вся старая программка. Программки «Кукол» по-прежнему нет.

Судя по афише в Стасике будет новая премьера – «Собаки»
Спектакль в афише идет с пометкой «премьера», поэтому, думаю, что не перенос нашего, а калька.
Все старые юго-западные спектакли, перенесенные на сцену Стасика идут без грифа «премьера», кроме спектакля «Баба Шанель», который премьерный в этом сезоне (правда, какого театра эта премьера не известно). Хотя, как знать, может быть и перенос. На странице спектакля (или это там анонс?) дана просто потрясающая ссылка для получения подробной информации о спектакле. Это ж ее еще отыскать надо было
«Собаки» видимо будут взрослым спектаклем, в афише стоит вечернее время – 19.00. Конечно, понимаю, что когда-то и «Белоснежку» на Юго-Западе сыграли вечером))) веселый был спектакль))) Но это было единожды и таким попадаловом для гномов ))
В общем, остался только один вопрос: большая сцена нужна была точно для творческого роста?

Итак, архивируем ))
Прессы о новом спектакле, «Шесть персонажей в поисках автора», было не так много, так что сделать подборку несложно:

(c) http://www.mk.ru/culture/article/2011/1 … hatki.html

Как нам стало известно, из драмтеатра им. Станиславского, который несколько лет безнадежно лихорадит, в Театр эстрады переходит директор Сергей Сосновский. Звоню нынешнему худруку театра Валерию Беляковичу:

— Валерий, вы не проработали с Сосновским и полгода, а уже расстаетесь. Почему?

— Это не потому, что мы поссорились и не сработались. Мне очень жаль, что он уходит, — я очень привязываюсь к людям. Я его не обижал, но понимаю: он молодой человек, у него свои интересы.

На место Сергея Сосновского в театр придет Борис Хвостов, много лет проработавший с Беляковичем в Театре на юго-западе.

Будущие «Собаки» театра им.Станиславского
27 января 2012 (прогон)
Приглашение на прогон прозвучало на «Капустнике», каком не вспомню, январском. Позже, на гостевой ЮЗа появился секретный пароль – «Встреча с песней». В окошке администратора, куда нас послали спросить мало ли что, вдруг дадут билеты-места, пароль у нас спросили. Хихикая, но спросили и дали билеты )))
---
Если выдать много скидок, то не смогла принять только Гордого. Не Гордый он, скорее, трусливый. Собака, которую когда-то здорово побили палкой и она до сих пор обращается к человеку (даже просто в мыслях) поджимая хвост. Гордого и уж тем более вольного пса здесь не случилось (пока?). В общем, всех остальных, так или иначе представить могу, с Гордым вообще никак. Сосем остальным... да черт с ним со всем остальным. Настоящие «Собаки» для меня одни.
Черный (А. Задохин) он просто the best! )))

Что из этого прогона получится, посмотрим.
Крошка (Е. Елсуков, в «Шести персонажах» с куклой ходит)... пусть так. Побольше вопросов, любви к детям и, ну, пусть так
Хромой (Б. Дергачев)...копия Хромого в исполнении О. Задорина, но надо сказать, что копия аккуратная, даже с чем-то своим. В каких-то движениях четко прослеживается наш Хромка
Борзый (В. Яшкин)...фраер с соответствующими закидонами, внешним видом, речью и даже песнями. Просто и очевидно. В общем тоже ничего плохого не скажу. Здесь Борзый взрослый (у нас он все еще ребенок, может быть когда-нибудь и повзрослеет) и влюблен в ЖуЖу, только она выбрала Хромого.
Головастый (К. Дудиков, если не путаю)...вообще, он тоже смахивает на бандита, только повыше рангом, чем Борзый (если Борзый «собака, лаяла на дядю фраера», то Головастый с парой перстней, но не с шибко размашистой распальцовкой). Ну, Головастый и Головастый, побольше читать и пусть будет так

Красивая (Л. Лушина). Может быть там и была изначально наша Красивая, но на прогоне была своя Красивая. Несмотря на попытки режиссера изуродовать девочку, она в целом сумела остаться Красивой.
Такса (Л. Горин)... это капец. Эта собака точно жила у интеллигента, а не у хозяйки публичного дома? Ну да, она проходила почти весь спектакль с сигаретой и этот огонек папиросы был в стихотворении. А все остальное, а внешний вид с размазанной помадой, а то, что Такса в два раза больше Головастого. Когда она подошла со спины, показалось, он сейчас подхватит Головастого на руки и если тому не повезет, то изнасилует.

ЖуЖу (Ф. Ситников, одну из ведьм играет в «Шести персонажах)... ее вообще лишили голоса, наградили большой юбкой и...сделали мужиком, танцующим балет. Юбка - интересна, с ней можно много всего учудить. Все остальное...
ЖуЖу видимо в процессе спектакля «рисует» происходящее и в финале она не идет в зал, не обращается к людям (как без этого, без такой точки, вообще не понимаю, как и без крика. Ведь два таких «кинжала» в зрителя). ЖуЖу в финале просто танцует танец умирающей снежинки, оплетая все шины. Ну да печально, а лапка где? До последнего ждала. Вот уже все ссобаки вышли/выстроились. ЖуЖу при этом в центре оказывается, а не впереди. Подумалось, что сейчас они разом резко выбросят руку и лапка, обращенная к людям, будет. Наверно сильно могло бы получиться и, кстати, складывается с началом, когда собаки смотрят на проезжающие машины, а затем выбрасывают руку. То ли тянутся к луне, то ли хватаются за жизнь, то ли обращаются к людям, то ли все вместе. На ЮЗ-сцене глаза близко и от этого молчание теней, стоящих за Жу-Жу громогласно никакой лапки не нужно от собак (да и сама Жу-Жу выбьет почву из-под ног), а тут как-то все потерялось. В общем «людииии» не было.

Не было и крика, когда Черный принес известие о Хромом. Был безмолвный крик... В связи с этим есть еще одна нехорошая мысль: а ведь что хорошо для камерной сцены типа юго-западной, для большой сцены не всегда хорошо, а режиссер, похоже различий не видит. Может их и правда нет, не знаю, просто все фишки, что прокатывают на сцене, где виден каждый уголок на большой, особенно такой глубокой как сцена Стасика теряются, а режиссер пытается раскидать собак по всему пространству. Да, повесить на половине сцены черную тряпку и все (там наверно, тогда со светом будет косяк, но блин, наверно, можно что-то придумать), и собакам будет куда уходить, а не кучковаться в уголке сцены. Воткнуть по центру сцены дерево или сверху тряпку развесить, ну хоть что-то.
Имхо, этот безмолвный крик мог бы «выстрелить» в небольшом пространстве, когда глаза видно, когда актер лицом к залу. На большой сцене да еще при всеобщей суете, да еще с убегающей ЖуЖу (не как в куклах, когда центр отдан Херувиму, а все стоят по кругу), а суета будет, ведь они начинают бегать и убегать, он теряется.
Собаки развешанные по стенам и фейерверк - кот у самой дальней стены. Это для кого? Не, как идея очень даже, но кто там, что толком увидит?

Луна... Листа фанеры не нашлось? За эти колеса спектакль не раз получит по голове, но бог с ними, с шинами на земле. А вот колесо в качестве луны/солнца (прямо по Хармсу - скоро будет колесо) и колеса, которыми обвешан Ямомото - раздражители посильнее красной тряпки. Больная голова, воспитанная на спектаклях ЮЗа, их легко уложит в картинку))) У каждой собаки есть кусочек луны, ведь каждая собака на своем колесе и по разному вертится возле него. Они ищут дверцу в этом кусочке, каждый в своем и закапываются носом в эту луну (это я про наших «Собак» пишу)). В Стасике ЖуЖу в финале прячется в шине. У нее большая юбка и она закапывается так, что только белая тряпка видна, получается луна спасла девочку, то есть хоть кого-то, но может спасти, кого-то, кто молчит. Ямамото, когда уходит (господи, неужели мешка не нашлось) он обвешан двумя небольшими шинами, типа собрал вещи и в путь. У кота два кусочка луны, два варианта – идти к людям и оставаться с ними (он же мог пойти прибиться к кому-нибудь еще, к какому-нибудь сторожу мышей ловить), а мог остаться вольным котом и носиться везде. Котам проще.
Но на такие изыскания отважится только голова больная на ЮЗ, простите.

Вопросов на самом деле немало. В Стасике нет актрис? Открыть состав труппы на сайте, так там одни женщины. Или, памятуя, что у нас тоже на женские роли актеров ставят, режиссер не умеет работать с актрисами? Не понимаю. В этом спектакле не будет любви, такой как в книжках))) Что-то, может быть и прорастет, но все пары мальчик и... еще мальчик (Головастый-Такса; Хромой-ЖуЖу). Ей просто неоткуда возникнуть, а без нее нельзя, одной лишь пунктирной линией не обойдешься. А при той аскетичности декораций она необходима. Зрителя нужно отвлечь по-настоящему. А чтоб была любовь, картинка по-настоящему, извините, но, мужик должен держаться за бабу. А так ни она (в смысле) он в платье ничего толком не даст, ни он не ответит (и наоборот). Единственная пара Гордый-Красивая (там они в паре, не как у нас в спектакле) получили такую порнографическую сцену, смотреть на которую не очень приятно. Красивая на колесе, Гордый под колесом, он ее за ногу хватает, она его ногой касается. Страстно подышать, еще подышать и выдохнуть, вот и вся любовь, ну... Не, я конечно не претендую и наверно в любви ничего не понимаю, но «лев он не такой» (интонацию (с)лушайте в Хармсе на скамейке))) В тоже время эта сцена тот Белякович, который на Моно, который в рассказах с нецензурными акцентами, который на «Капустнике». И в связи с этим вопрос: кто или что вело рукой режиссера, когда ставилась «Комната» или «Дракула», «Куклы», да те же «Веронцы» (когда не того, а этого хочется), сцена укуса Люси, пастель Дэвида и Джованни – ведь почти поэзия без порнушных охов-ахов. Даже если у Гордого и Красивой что-то сгладится, вдохи и выдохи останутся. Ох, ох, ых, аааах – в телевизоре до и больше, лучше не включать. Еще и в театре такую порнографию видеть. Есть такая пьеса (о спектакле, пока, не буду)), называется «Мотылек», там о театре и о душе, хочется вот такого эфира и купаться в нем.
О любви можно сказать одним лишь касанием, а тут... ну, поохали и разошлись, ребята, рада за вас.
У нас в РиДже актеры нашли потрясающую вещь – общаться руками и это больше говорит о любви, страхах и прочем, прочем, прочем. Это безумно красиво. Касание – вот где красота, не высказанное и сказанное больше, чем выразить в словах (опять те же «Веронцы» - руку поцелую – рука-то, она рука). Хотя в той же «Шутке» у нас сейчас (впрочем, давно не видела) выбор в пользу «мне надо» и по-собачьи задранной ногой. Ну, надо, так надо, парень, рада за тебя, возьми, только о любви не говори потом, своих посмешил, новых на это не поймал. Никогда не пойму почему то, что было на прогоне ликвидировано в пользу похоти. Тогда Кавалер не семенил, а тихо подходил и садился на колено перед Мирандолиной, едва осмеливаясь коснуться руки, оно уже как не бывает в жизни, тот еще крючок для зрительских сердец. То что ты схватился за женщину, ничего удивительного, надо, это тоже понятно, а вот то, что ты на коленях перед женщиной, которую ненавидел и прочее, вот это страшно для репутации женоненавистника.
Короче Гордому и Красивой тоже просто надо. Поохали и разбежались.

Девочки, уходящие от Ямомото поднимают в его сторону ногу. Но это же де-воч-ки! Гневно вильнуть хвостом, мол, смотри что упускаешь, а мы уйдем, мы рассердились - это для девочек, а задрать ногу...Это и не для ЖуЖу которая не просто балет, а балерина как минимум из Большого театра; не для Красивой, какая Красивая позволит себе такую некрасивую выходку; не для Таксы, которая теоретически (не в этом спектакле) интеллигентная собака. Хотя, может, эта нога облагородится как-то? Надежда только на Красивую, ибо вторые две девочки - мальчики.
Убивает пустота сцены. Неужели она как-то сможет заполниться, когда актеры хоть как-то заиграют (в начале все капитально следили за Задохиным). «Декорации» только на полу. Шины, которые вдалеке там две одна на другую положены, чтобы повыше было, и то хлеб. А так ничего нет от пола до потолка. И света в Стасике толком тоже нет, чтобы это пространство хоть как-то заполнить. Хоть дерево посередине воткнуть и то интереснее. А то немереное пространство и все события размазаны по стенкам (когда собаки сидят по сторонам, почти как жители города в «Драконе», только пространство нашей сцены и тамошней оно явно различается) или сидят в шинах.
---