26.12.10
Если кратко -йехтыжнифигасебе!!!
Скажем еще год назад представить даже представить было сложно, что Дракула и «Дракула» будут такими. Все складывалось просто: чудесные девочки - дамы в белых платьях создавали спектакль. Мина, Люси и все остальные девушки в них была любовь, то самое спасение для сильной половины человечества. Мальчишки в целом проваливались. Их вырисовывали в спектакле девушки. Это если коротко)))
Сейчас... сплошные «Фотоаппараты» в смысле мужское и женское - их различие, где-то одинаковость и острая необходимость друг в друге. Спасение друг в друге. Это безумно красиво. Во многом это благодаря самому Дракуле, потому что девушки /женское со слабостями и силой/ в спектакле всегда очень сильны, а вот мужское...
В картинке, где Мина решает уйти или остаться не хватает лишь приличного жениха. Не суперидеального человека, а настоящего человека. Джонатан - мыльный пузырь, цветная радужная и прозрачная оболочка за которой ничего. Ей можно порадоваться и над ней можно посмеяться в спектакле, не более. По сути получается либо выходить замуж за ребенка (в плохом смысле) и нянчиться с ним, не получив в жизни ничего (что он рядом, что его нет, для него даже то, что Мина последнее время какая-то не такая – пустой звук, не раздражение, не злость, не непонимание, не что-то еще, кроме как смешно сказанной фразы. Она ему ни секунды не нужна. Люси повезло гораздо больше у нее целых два кавалера, которые в ней нуждаются – Артур и Сьюард, другое дело какие они... это отдельный разговор, но насколько тонко сочетание в докторе Сьюарде смешного и настоящего на которое можно опереться и выбрать его)
..., либо сгореть ради прорывающегося из памяти света счастья одной ночи, ради человека который просит остаться с ним и уважает просьбу подождать столетие несмотря на то что это ожидание для него мучительно. Выбора-то нет, в Джонатане, извините, даже зацепиться не за что. Пшик (как был пупусечкой так вот уже три или четыре года гордо носит это звание ни шагу в сторону) Хорошо, быть может я не вижу...
Мне не верилось, что хоть когда-нибудь исчезнет актерский бред в замке Дракулы (как правило там происходил актерский междусобойчик) и сцены в замке, наконец, то будут в спектакле, а не для актерской забавы. Впрочем, одно другому не мешает, другое дело как это происходит, гнать пургу не выпадая из образов у нас умеют Бездомный-Наумов и Стравинский, а последний по времени мастер-класс случился в «Собаках». Головастый читает свежую прессу – молодежная сборная по хоккею выиграла чемпионат – и тут со всех сторон на Головастого посыпались вопросы – а что такое хоккей, а что такое золото, а что такое чемпионат и т.п. Так симпатично получилось, даже самим собакам понравилось

17/01//11
ЙомаЙо это ведь «Дракула», дурная «Дракула», но насколько же этот спектакль прекрасный, печальный и нежный, убивающий и дарующий жизнь. Ты следуешь за девушками, офигеваешь от Дракулы и готов сдохнуть)) Блин, это ведь дурная «Дракула». До сих пор в это сложно поверить)))
---
Люси Вестенра... совершенно нереальная. В хорошем смысле, даже превосходной степени. Ее ожидание чего-то или кого-то немножко пугают. В ней сидит сдавленная пружина, которой нужно лишь слегка коснуться и она расправится и выбросит ее за пределы ... не знаю какие, наверное, человеческого мира. Она ухватывается за Цепеша (еще бы на фоне кавалеров салона, он выигрывает, а уж слова какие говорит) и если бы Дракула решил бы не трогать девушку, она бы его догнала и вынудила. Да собственно она и требует.
Люси-носферату – это что-то потустороннее, начиная с того как она выходит из склепа – поднимается так же как Дракула в замке, когда ползает по отвесной стене.
...И вот к отважным кавалерам на кладбище медленно подходит носферату... Оказавшись в кругу своих «спасителей» носферату-Люси мечется, словно бьется о прозрачные стенки, прямым телом и широко расставленными руками ощупывает пространство. Страшно. Понимаешь, что это не Люси, нечто другое, холодное, внушающее ужас. Но мгновение и на помощь зовет Люси. Тут башню снесет напрочь – где она, а где не она, тем более что выглядит как Люси и в сумасшедшей круговерти слышны слова именно Люси. Но мгновение и это уже не она. И в кого вбивать колья?
---
Вдруг поняла, что Мина стала другой (а может просто в этот день). Раньше первая встреча и разговор с Дракулой ее пугали. Она не ждала подобной встречи, вежливый разговор, испуганные глаза, веер в дрожащих руках.  Она не заинтересовалась новым посетителем салона, в отличие от некоторых других дам. У нее есть жених и она согласилась быть с ним. Лишь настойчивость Цепеша, случайно всплывавшее воспоминание о лесном краю, имя Елизавета, ее постепенно выдергивали из «забытья».
Сегодня этот разговор не пугал ее, он ее удивлял. Странное непонятное чувство, чужой незнакомый человек, но ей хотелось с ним разговаривать. Она не просто прошла мимо, она не смогла не посмотреть. Разговаривая, она не забывала о том, что не должна говорить так долго, но и уйти ей было сложно. Она видела какой-то «свет», в существование которого не верила. Но он есть и это странно, притягательно и... в это сложно поверить. Ожидание о котором твердила Люси, мысль о существовании которого Мина даже не допускала, вдруг для нее стало реальностью. Цветок, существовавший при искусственном освещении, вдруг увидел луч настоящего солнца и захотелось в нем остаться...
---
Еще одна штука, бросившаяся в глаза. У Любы Ярлыковой в спектакле по сути одна фраза, но все существование этой дамы в спектакле, с первой минуты построено именно на словах, которые она произносит – Так надоела эта вынужденная вежливость.
---
Во всей этой сказке катастрофически не укладывается Ван Хельсинг, финальный монолог. В нем что-то не то от чего он становится откровенно лишним, поскольку финал спектакля – по центру. Дракула и Мина ставят точку (практически сводит концы с концами удар кинжала осинового кола))) Любовь, Женщина, Мужчина, спасение друг в друге, вере друг в друга. За время спектакля стописят раз хочется и не хочется быть вампиром, как минимум пока не обзаведешься кем-то кто с любовью вобьет кол)) а иначе не спастись. Тьма в Дракуле безумно привлекательна, как и его возможности, его стеб/возвышение над людьми, знание (которое тяжело, но так интересно, ужас), но в тоже время он (да еще Рэнфилд) недвусмысленно заставляет отказаться от мысли – перейти черту, то есть в принципе все то о чем говорит Ван Хельсинг уже сказано, точнее показано. Сейчас я не понимаю необходимости его слов. Он пытается направить в нужное русло – ай, ай плохо быть вампиром, ваши мысли, сознание и т.п. Извините, профессор, но на этот счет здесь и сейчас у меня сложилось собственное мнение, может, поспорим?
----
Проза
Мальчишки, в смысле кавалеры скучны до безобразия, совершенно выцвели. Скучно, сидишь и изучаешь расхлябанную шнуровку на ботинках и совершеннейший бардак с брюками, пузырящимися там, где должны быть в ботинке). Пустота бросилось в глаза еще в Питере. Ван Хельсинг отдельно, поскольку он неместный, гость, седовласый профессор-расказчик, и, как бы он не отпирался, действительно украшение богемного общества; общества, где свои взаимоотношения (ну типа должны быть). Рэнфилд тоже не сюда, там отдельная сказка. Отдельно от всего и доктор Сьюард...

Так вот персонажи, которые вроде как должны олицетворять собою мужчин салона Люси в частности, и как таковых (то есть противопоставление вампира и реальных людей – кого девушке выбрать). В противном случае я не знаю, зачем они там нужны.
Девушки, женская любовь спасает мужчин (Мина вытаскивает Цепеша из его вампирского «заточения») и в начале второго акта девушки идут на нас, как нечто светлое, спасительное. А кого спасать? Вот это вот непонятное в темных костюмах? У вас нет еще какого-нибудь вампирчика? Потому что то, что есть... только от безысходности, следуя словам Люси - «любовь средство не остаться в одиночестве». Не остаться в одиночестве для Люси, для Мины. С другой стороны взвешивая «одиночество» и «клоунаду», даже от безысходности на вот такое вот не позаришься. Лучше в старости предусмотрительно возле крана с водой лежать (ну стакан воды же некому подать будет).
А может быть в кавалерах и нет никакого смысла, так для картинки, чтобы девчонки не одни кружились, чтобы было над кем посмеяться перед тяжелыми и сильными сценами или просто для симметрии. Возможно, если бы не одно но – это спектакль ВРБ /улыбка/

Кавалеры настолько блеклые (чисто для поржать в спектакле они, наверное, хороши, ну в смысле разрядить атмосферу перед достаточно сильными сценами, хотя сегодня они ее не разрядили, а уронили на пол), что появление Дракулы вызывает немалый интерес – наконец-то интересный человек в этом болоте. Да у них у каждого свои недостатки, где-то смешные, но эти недостатки делают их всего лишь людьми, за эти недостатки их и любишь. А сейчас в спектакле недостатки только для смехУ, пожалуй, лишь у доктора Сьюарда они обращены в в плюс. Да, он такой немного смешной, может чуть нервный (даром, что ли работает в клинике психоделифизических неврозов), боящийся вампиров и походов ночью на кладбище. Но при всем при этом он очень настоящий, неидеальный, но надежный вариант в частности для Люси и в принципе (они же там все в потенциальных женихах ходят). При всех минусах Сьюард любящий человек, опора в жизни. Наравне с дракульскими познаниями и страхами в нем живет чувство к Люси, которое при общении с ней, событиях, кольях делают его достойным хоть и с придурью кандидатом (все мы, как известно, с придурью)) А еще он любит Люси, все время и провожает ее душу, которая так и не была с ним связана. Эта боль внутри мужчины любящего, но не любимого она практически роднит его с Цепешем, лишь степени разные, да исходные условия несколько отличаются. Как в Сьюарде укладывается смешное и тонкое хрупкое непонятно (ответ один - это Евгений Бакалов /улыбка/).
Доктор Сьюард складывается из мелочей, в этот день эффектно дополняемых неустанвыми комментариями Доктора Сьюарда - Он в вашей клинике практиковался, доктор – Не надо завидовать. Он ученый, увлеченный и знающий с ним интересно вступить в полемику. Дракула при первом посещении салона сразу отметает Морриса и Артура (они слишком человечны и просты для него) и остается выбрать между Ван Хельсингом и Сьюардом. В пользу первого лишь перевешивает лишь то, что он интересуется вампирской темой и Цепешу с ним интереснее поиграть, подначивая его вопросами и сарказничая над ответами. Он так стебется над людьми, это нечто.
Сегодня Сьюард легко и непринужденно отобрал у Ван Хельсинга звание потенциального «дракулы» - и люди ему как-то особенно мешают жить и на кладбище он чуть ли не в зал пошел, чтоб кого-нибудь укусить. Если сравнивать Сьюарда и Артура, для меня (все сказанное ведь имхоично) доктор Сьюард выигрывает в разы, потому что он есть.

Артур...если честно ничего сказать не могу. Вообще. Сначала подумалось, что, а его и нет, по сути, в спектакле – просто жених хозяйки дома, такая общая картинка, чтобы было кому вбить кол в носферату-Люси, эффектно отлететь, когда она его швыряет, а потом пострадать. Но, в общем-то все мальчишки прорисованы штрихами фраз через весь спектакль. У Докотора Сьюарда неужели больше? А ведь остается очень четкий образ. Люси почему-то выбирает Артура, может он и не ученый, но что-то в нем должно быть, чтобы выбрать его и «не остаться в одиночестве», как говорит Люси. Одного танца на балу для этого мало))

Моррис... при всем уважении, восхищении, признании, но верните на эту роль Астапенко (до сих пор ведь вспоминается)). Его Моррис получился цельным персонажем, обаятельным в своей тупости. Он ничего не понимал, но так старался, так старался понять, про носферату и вампиров, про дом вампира, про душу и колья, прямо ощущалось как шестеренки в его мозгу крутятся и поскрипывают, но все равно у него не получается понять. Он изо всех сил хотел помочь, поучаствовать. Ну да он не шибко резво соображает, а тут его взяли с собой на кладбище, он участвует в общем деле и приложит все усилия, только сначала попытается понять, что за дело и как в нем участвовать. И не получается понять, хотя что-то там он себе складывал из раздраженных ответов Ван Хельсинга. И в этой старательности была своя привлекательность – хоть садись и объясняй, раз злой дядя Ван Хельсинг не хочет объяснять.
В нынешнем Моррисе не хватает какой-то мелочи настоящего. Он у нас молодой человек резкий в своих реакциях, но лишь иногда, а когда надо вдруг становится не таким уж дурным и резким, а в начале спектакля сегодня вообще был очень настоящим, пока опять не превратился в Морриса. Но ведь как-то он пришел к мысли сгонять за ружьем при появлении Люси-носферату. Зачастую эти идеи и персонаж совершенно отдельны.

Джонатан... зачем он Мине? Сегодня у Джонатана была забинтована рука, так что жестикулировать по полной программе (как это обычно происходит) не удавалось... может вторую руку перебинтовать, поскольку отсутствие привычных возможностей иногда вынуждает, прости господи, играть.
Насколько придумалось Джонатан для Мины это аналогия Сьюарда для Люси. Люси выбирает между Артуром и Сьюардом и оставляет последнего. Мина /грубо говоря, отметая все остальное/ выбирает между Джонатаном и Цепешем. Чё тут ваще думать? Джонатан настоящий только в один момент, когда отпускает Мину в финале – смотрит на нее и смотрит в зеркало, но последние две красивых минуты не сделают персонажа.