Не давал! Он смотрел-смотрел на этот "бал пушкинской эпохи", а потом как бы напоминал укоризненно о том, с чего всё это началось - одними губами: "Аллегория. Пушкин".
Я думаю, этот момент могут менять каждый спектакль, пробовать чего-то. Но вот та первая "рифма" - это было гениально. И сыграно гениально. (И слышно на весь зал, хотя Гришин говорил "без звука"!)

Отредактировано Клио (2008-01-28 13:24:23)

Я же говорю, они эту сцену по-разному пробуют. Летом там вообще был собственный князевский экспромт, казарменно-хулиганский...

Говорить почти без звука - четко артикулировать на легком выдохе, но при этом не издавать оглушительный задушенный хрип под названием "театральный шепот". В нормальных театрах на больших сценах такое "пианиссимо" вполне можно услышать. Не знаю, какие резонаторы актер должен при этом включать, но получается очень тихий, но очень отчетливый звук. В институте этому учат, на ЮЗ - разучаются.

Клио
Мне оказался созвучным отзыв от Pomidor.
Я помню, как увидела войну в первый раз на этом спектакле:

Первая мысль в голове на предпремьерном показе: вот оно актерское счастье – законно прицелится в зрителя, холостыми пулями и настоящими выстрелами.
Никогда раньше не задумывалась, почему война женского рода? Может потому что танцевать с ней приходится мужчинам. Они отдаются ей, а она принимает их.
У войны в спектакле лицо цыганки и воронья, лицо суеверий. Нет не веры в предсказания, а надежды – лишь бы пронесло. Это «пронесло» застывает в лицах актеров, въедается в них, и отражается в глазах Ванина и Нагретдинова.
Как с этим сочетается оживший Пушкин с желанием бессмертия там, где день уже вечность? Он лукавый дух, искуситель, казалась бы самый далекий от происходящего, но не просто удачный контраст созданный для развития сюжета. Пушкин игровая составляющая войны, той смертельной игрушки, в которую играют повзрослевшие мальчик, когда уже не хочется заигрываться, а приходится.
Так почему все-таки война женского рода? Потому что чума тоже женского рода. Чума – война, даже не сестры, они носят одно лицо. Пушкина, Гончарова, цыганка, как не называй, в какую паранджу не заворачивай ее жриц, а прикоснутся страшно и смотреть лучше с расстояния второго-третьего ряда, с иллюзией бойцов – «а вдруг пронесет»…

Отредактировано Lek (2008-02-01 22:54:33)

Спектакль, возбуждающий жажду… жажду видеть спектакли подобной силы, энергии, энергетики, внятности на этой же сцене. Почти забытое ностальгическое чувство /да, знаю, что ностальгия - тоска по родине; ю-з - малая родина; все мы - родом из детства.../: мощный, харизматичный мужской театр. Театр сильных – ярких мужчин, которым есть ЧТО сказать этому миру, которые ПОНИМАЮТ, что они хотят сказать, которые УМЕЮТ говорить на волнующие их темы. Спектакль мужчин, которые имеют свою точку зрения на войну, на людей в войне, на людей войны, на людей войны, после её завершения.
Драйв от первой минуты до последней. Жесткий – жестокий ритм, которому подчинен спектакль. Жестокий ритм, которому подчиняется жизнь людей войны.
Тут можно говорить и о музыке, и о хореографии, и о свете, и о выстроенности сцен…
Пугающе-яркие, запоминающиеся образы – женщины в черном трансформирующиеся в ворон, /вороны ассоциируются с былинной птицей-Гамаюн, предрекающей гибель/ вновь трансформирующиеся в женщин-убийц, опутывающих свои жертвы и уволакивающих в небытие… И кто первичен? Женщины или птицы? Кто в кого превращался? Что опускалось на головы солдат: вдовье покрывало или черное крыло?
Персонажи бала… Ломанная пластика… Холодные, жестокие, марионеточные… И как легко они «находят общий язык», как легко ритм их движений, пластика, сливаются с ритмом и пластикой солдат из далекого будущего. Все одно и тоже. Люди не меняются.
Мертвые тела, сваливаемые в небольшую горку… Бензин из канистры… Щелчок зажигалки и подавленный вскрик, настолько начинает вериться, что над трупами занялось пламя… Эти красно-фиолетовые всполохи – один в один…
«Апофеоз» войны? Лица – ГЛАЗА – Сергея Романовича и Гришина – командира и солдата – празднующих окончание военных действий. Не ПОБЕДУ… В такой войне не бывает победы. Окончание военных действий. Вся горечь, вся бессмысленность, всё опустошение – в этих глазах.
Лица погибших товарищей из родного БТР-а и командир, устало примостившийся на ступенечке с сигаретой… (Ванин - второй спектакль - первый "Комната Джованни" - любуюсь и восхищаюсь!)И тоже – ничего больше не надо…
Пушкин… Замечательный Миша Докин. Большая зрительская радость! Наконец-то дали развернуться! И развернулся!
Гришин… В какого актера выработался! РАМТ – приобрел, ю-з – потерял. Низкий поклон М. Беляковичу и О. Анищенко, что пригласили его на роль Олега Князева.
А как он взаимодействует с партнерами, с актерами старшего поколения.
Идти и смотреть. И проходить вместе с ним «аллегорию» - историю жизни и смерти, написанную КОГДА-ТО «А-ЭС-ПУШКИНЫМ» (произносить в одно слово), не «нашим-всем» – поэтом- памятником, а веселым, умным, лукавым человеком, мучимым разнообразными комплексами, воспроизводимую ТЕПЕРЬ. Почему? А потому... От лукавой усмешливости Судьбы, решившей проиграть, почти дословно повторить "Песнь о Вещем Олеге". И какая разница, что вместо коня - БТР, вместо меча и лука со стрелами - автомат и гранатомет... Уступки прогрессу...
Идти и тосковать от бесконечного повторения сюжета в истории нашей незадачливой родины… Эта вечная война с покоряемыми и не желающими покоряться «южными» народами, эта вечная кровь, смерти, слезы, отчаяние, победа, доставшаяся дорогой ценой и… нелепая гибель вчерашнего воина-победителя, никому ненужного в мирный период. Гибель (крамольная мысль) - от невостребованности. Жалость или милость Высших Сил, чтобы не мучился от воспоминаний, от дикого сожаления о войне, в которой ты был МУЖЧИНОЙ С ОРУЖИЕМ - СИЛОЙ, а теперь – вне войны – стал никем, ничем, «звать никак»…
Идти и получать «домашнее задание», потому что спектакль цепляет «во время» и оставляет вопросы-зацепочки для дальнейшего осмысления.
В нем есть над чем посмеяться, в нем периодически пробирает до глубины души, до озноба (ух, Гришин, хочу на "Гупешку"… ).
И главное… Это театр сильных – ярких мужчин, которым есть ЧТО сказать этому миру, которые ПОНИМАЮТ, что они хотят сказать, которые УМЕЮТ говорить на волнующие их темы. Надоела невнятица; надоело превращение мужчин в городских мужчинок, уже почти бесполых или с неопределенной половой принадлежностью; надоело мучительное вылавливание сермяжного смысла в красивом визуальном ряду; надоело искать логические и вне-всякой-логики оправдания для происходящего на сцене; надоели попытки упростить, облегчить, кастрировать, сделать зрелищное и кассовое для «нижней чакры», как острит Задорнов.
Можно вот так – и умно, и зрелищно, и со страстью (в самом хорошем смысле, игра – с полной самоотдачей).
Хочу еще!!!

Отзыв в ЖЖ:
http://olgadream.livejournal.com/34207.html

Недавно на гостевой сайта театра возник вопрос к чему в этом спектакле Пушкин, жаль я не сохранила дискуссию и могу что-то неверно воспроизвести, но одно то, что такой вопрос мог возникнуть меня тогда сильно удивило. По моим воспоминаниям в спектакле все было настолько органично, что оставалась лишь выбирать трактовку подходящую лично вам, а уж, зачем и так ясно.
Теперь надо признать, что я понимаю, откуда возник тот вопрос.
У меня был перерыв в 4-5 месяцев, последний раз я видела спектакль то ли в начале зимы то ли в конце осени и то, что я запомнила нельзя прикрутить к тому, что я увидела вчера. По сути это уже совсем другой спектакль. Не скажу что хуже, но и не скажу что лучше. Я вообще не знаю что сказать. Да, действие очень динамично, чувствуется, что все лишнее вырезано, а оставшееся, к сожалению, продезинфицировано. Не хочу извиняться дальше, поэтому сразу оговорюсь это не критика, а исключительнейшее имхо. 
После премьеры возникло странное чувство, словно меня заперли в спектакле, в кольце аллегорий. Аллегорий самых разнообразных и по большей части изобретенных моим собственным разумом. Там был и нож Князева, который не смог вытащить Пушкин, словно меч из камня, и Щелкунчики – кавалеры на балу, и самая навязчивая ассоциация - Гамлет. Князев задавался практически его вопросом – «быть или не быть» и он тоже ходил по этому замкнутому кругу. Теперь таких сложных  связей внутри спектакля нет, все происходящие действительно легко укладывается в ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство). Ни то чтобы так неправильно, но и ни очень интересно. Вопрос – «почему Князев вернулся на БТР?» в ходе обсуждений породивший множество интересных ответов больше не стоит. Не потому что он решен, но когда речь идет о болезни вопрос мотивов отпадает сам собой.
После второго просмотра спектакля (их было всего-то три )) у меня появился собственный ответ на то почему Князев решил попрощаться – не завершенное дело. Если бы он не вернулся  к БТРу его бы война никогда не окончилась.
Делюсь своим откровением, но теперь оно устарело, как и еще одно.
Посеялось где-то по дороге, то во что выражает лицо Дениса Нагретдинова во время «наставлений» Святослава – лишь бы пронесло. Такое ощущение оставалось от всего спектакля, от показанной в нем войны, где нет завтра есть только сейчас и вот это – лишь бы пронесло, хотя бы до вечера, а если доживешь до вечер, то может быть протянешь и до утра и так каждый день.
При этом уцелел финал, с его беспощадной энергетикой (не люблю это слово, но из песни его не выкинешь) доводящей до дрожи и колотящегося в ушах сердца. 
Это по-прежнему хороший спектакль и прекрасные актерские работы, но он намного проще того замысла, что пригрезился в начале. И мне трудно объяснить, как так получилась. Наверное, по мелочам, исчезавшим постепенно и исчезновения которых я не заметила, потому что редко на него ходила и с появлением нового –  например фонограммы. Я сейчас могу ошибаться, но по-моему на премьере Гончарова пела в живую, но и это ладно, а вот то что она теперь и не говорит, убивает многое. Часть слов шло громко –  в микрофон, последние тихо – своим голосом и это воздействовало сильнее, было более живым, нежели заплаканное лицо. Безмолвной, она стала галлюцинацией,  как и Пушкин, как и Достоевский. Почему-то этих двоих мне особенно жаль. Оказывается исковерканный внешний мир, где за людьми могут существовать вот такие вот гении действительно впечатлял.

Может быть тогда  лучше вообще без фонограммы, тем более голос актрисе это позволяет. 

Сейчас она вообще ничего не говорит, ни в микрофон, ни без него, все слова записаны и звучат фонограммой. Гончарова только подпевает вовремя песни, идет накладка двух голосов и это уже хорошо, если бы только открывался рот, то и эмоции были бы такие же фальшивые, а вот с Князевым она и губ не размыкает, голос идет за кадром.

Отредактировано Lek (2008-04-28 14:49:57)

Ну предположим не по всем, по мне так темперамента более чем достаточно, а те все хотели свою актрису, в смысле Ю-Звскую. В прицепи ни кто не спорит что режиссерам виднее, я только описала свои ощущения и то как показалось мне.