Прошу прощения
Просто редко удается заглянуть в обсуждение. А тут все так быстро. Хочется высказаться, но почему-то не успеваю. Вот поэтому так и получается, пока пишу - все уже на все ответили и все обсудили

Lotta_, ох, меня уже так этим спектаклем напугали, что я готова аппаратом искуственного дыхания запасаться уже )))

Но это офф )))))))

Шутка, шутка, шутка.... Я уже хочу снова пересмотреть. Сродни мазохизму желание...

Вчера форум упал, а я, в книге Александра Гавриловича Абдулова (Царствие ему Небесное) нашла именно то, что хотела сказать сама про Кавалера, но, видимо, у меня этого донести не получилось.

"Думаю, любовь, ее невозможно сформулировать и объяснить. Любовь - это то, что не понимается мозгами. Как только она становится разумной, расчетливой - это уже нечто другое. Любовь - сумасшествие, безумие и все что хотите. Со временем она перерастает в привычку, жизнь идет, и все. А вначале это неземное состояние, когда ты не ходишь, а летаешь, когда от прикосновения руки можн осойти с ума, - совершенно неконтролируемый процесс. Причем, у всех она проявляется по-разному, кто-то даже берет и прыгает с десятого этажа."

И еще одна цитата о спектакле в целом и нашей с вами дискуссии.

"У Мейерхольда есть такое высказывание: если критика ругает спектакль, это еще не значит, что спектакль не удался. А если все хвалят, то необязательно, что спектакль получился хорошим. Но если вокруг него разгораются жаркие споры - это бесспорное свидетельство того, что работа относится к разряду талантливых".

Отредактировано Кошка (2008-09-27 11:00:36)

16/10/08
Карнавальная шутка - это зеленые арки, на которых вспыхивают россыпи огоньков, они перелетают в воздух и наполняют его светом чувств. Они получаются разными - от влюбленности до страсти. Какими они будут сегодня... а будут ли? Похоже, нынешнее полнолуние, которое у всех на устах, вывернуло эту историю наизнанку...
***
У сегодняшней истории не получилось общего финала. Такого финала, когда каждый в угасающих огнях прошедшего карнавала вздыхает с легким сердцем, с едва заметной улыбкой сохраняет в себе прошедшее карнавальное буйство, которое оставило для каждого свою крупицу теплого воспоминания о том, что это было... и жаль что прошло.
Сегодняшний карнавал был не ко времени и не к настроению. Но, есть календарная дата праздника, даже если не хочется встречать новый год, в ночь с 31-го на 1-е он сам придет, кто-то ждет его, другой попытается порадоваться, а третий в одну минуту первого плюнет и пойти спать. Календарная дата ежегодно карнавала приближалась...

Кто был более «обижен» на жизнь - Кавалер или Мирандолина? Она не верила ничему, не верила себе, не верила тем, кто рядом, она закрылась от всего что окружает, от света, от цветов, от улыбок, от счастья. Она сердито замахивалась на происходящие события, не различая их, не выделяя, не радуясь ничему - ни новым приезжим, которые увеличат доход гостиницы, ни дорогим подаркам, которые когда-то тешили ее женское самолюбие, ни обилию мужского внимания, ни своей «победы» над Кавалером. Чтобы ни случалось нельзя ТАК разочаровываться в жизни... и запирать сердце, которое умеет говорить о многом, умеет говорить многое, а ее сердце умеет говорить, но она заставила его замолчать, затеяв игру. Игру не с этими постояльцами, а игру в собственную жизнь, игру, которая оказалась гораздо прочнее стен, которые воздвиг возле себя Рипафратта.

А нужно ли ей быть другой? Если воздыхатели как на подбор - Маркиз, влюбленный до самозабвения в свой титул, поющий оды изсопливленому платку, пусть и работы какого-то там века, и живущий от обеда до обеда, спонсируемого графом. Граф, границы, развязности которого не просто расширились, они стерлись. Ему и раньше можно было все и вся. Но самодовольные выходки «и я вам очень» - это лишь маленькая толика истории. Можно считать себя королем, поставить себя на пьедестал, покрыть золотом, но не быть этим самым королем, а открывая рот терять свой блеск вплоть до черноты. Странно, что его покоробило выражение Кончиты - «вам ли меня затыкать». Это «затыкать» покажется скромным и даже великосветским, в сравнении с графскими замашками. Третий «рыцарь» Мирандолины - Фабрицио... если «распальцовку» натяжно можно было приклеить пусть и на честное слово к Алешке-сапожнику (время не то, гонору слишком много для обитателя дна), к Фабрицио, который, по словам Мирандолины «милый, добрый, славный Фабрицио», она даже на честное слово не лепится... Гонору через край, а по сути - пшик. Теперь ему не интересно производить впечатление на приезжающих в гостиницу дам, слишком мелко, ему было параллельно все происходящее, а временами даже смешно и через чур смешно, что приходится хмурить брови, дабы не показать истинного лица. Вынуждено он выполнял свои обязанности «слуги», с претензией стать местным «авторитетом»... для этого ему не хватало лишь статуса мужа Хозяйки гостиницы, и он его пробьет кулаками, даже не сомневаюсь. Именно так он прогонял Кавалера, который оказался реальным соперником, не упуская возможности словом, а может и делом «дать пинка». Ни Граф, ни Маркиз не интересуют Мирандолину, и даже как источники комплементов и подарков. Но Кавалер, в котором, пусть и резкая «игра» Мирандолины вдруг пробудила что-то, те самые «слова сердца». Заступаясь за нее после ночи беготни... «мальчики не ссорьтесь», о, нет, они не будут ссориться. Истинные благородные сеньоры, они выше этого, они просто устроят бульварную драку и почти сделали это, что даже изворотливость Фабрицио не сразу его спасла, уж больно цепко Кавалер держал своего соперника. Они дрались за трофей - «Хозяйку гостиницы», и у каждого были свои цели. Для Фабрицио - это однозначно выход из разряда слуг, а для Кавалера... он не мог ее полюбить, он не мог ее не полюбить. Их ссора на обрывках блестящего серпантина, который связал их, не вела к появлению даже малейшей симпатии. Жесткая перепалка помогла хозяйке найти ключик, которым нужно воспользоваться с этим приезжим. И для начала стоит «настоящему мужчине» устроить рукопожатие, и случайно промахнувшись зажать его кисть под мышкой, возле груди, весьма не двусмысленно показав направление дальнейшего движения к «мне надо». Кавалер не первый и, думаю что не последний, постоялец, которого Мирандолина решила «загрызть». И дело тут вовсе не в его претензиях о белье, и непривычном для нее обращении «девушка, ступайте на кухню»... Если Кавалер только на словах ненавидит всех женщин, то Мирандолина ненавидит всех мужчин и отчаянно мстит. Только ее «месть» дернула какую-то струну в новом постояльце... сердце заговорило. Вдруг, он растворяется в девушке, которую видит перед собой, пусть вздорной и агрессивной, но она зацепляет его, он невольно перенимает ее движения, отражает, преломляет и смягчает их, тем самым пытаясь приблизиться к ней, приблизиться не со стороны ее острых коготков, а со стороны сердца. Дымом или чем еще разъедает глаза... горечью, что опять поступила по-своему, ужалив сама себя в очередной раз, но ее высокая ограда вокруг сердца и чувств осталась непоколебимой.

Пережить укол этого карнавала Кавалеру поможет Леопольд. Не говоря ни слова, молча, он будет рядом. Леопольд с самого начала знает «пунктик» своего хозяина, его суровость и закрытость, отпуская на ее счет бессовестные комментарии - я не разделяю этого мнения, но он такой, и ничего не поделаешь. А последние капли горечи, которую Кавалер оставляет в этой гостинице Леопольд впитывает без остатка. Ни единым движением, а намертво застывшей фигурой и болью в глазах, он за несколько секунд, проживает точно такую же судорогу чувств, которая сводит Кавалера, который «не влюблен». Понимает или нет, что происходит в душе Рипафратты, но пытается пронести ее, поддержать эту неподъемную ношу. Только ради этого, Кавалеру стоит ценить своего слугу. Впрочем, иногда его стоит, и пожурить..., правда он так легко не дастся.
Пока Кавалер решал «свои» проблемы с накрывающими чувствами к Мирандолине и пытался противостоять Фабрицио, этот шельмец положил взгляд на Чичиту. В свою очередь девушка решила покарнавалить в этот вечер. Она одна из немногих, кто получал истинное удовольствие от праздника, так почему бы не повертихвостить с этим приезжим мальчишкой. Ловко вильнув широкой юбкой, бросив правильный взгляд, поведя плечиком, но только не все сразу, как говорится «должна же я была его чуточку помучить», в залихватском танце, прежде чем их застукал Кавалер, она красиво, женственно увертывается от его рук, на секунду поддавшись и вновь ускользнув. Вот уж она точно умело вертела своим спутником, который потеряв трезвый рассудок, не стал кавалером для своей дамы, ну что ж тогда ограничимся только этим вечером - «Леопольд, я жду».
(по-секрету, иногда скучаю по Леопольду Дмитрия Гусева, по его фирменному «гусевскому» благородству. Новый шельмец совсем другой, и с каждым спектаклем все прочнее и прочнее вырисовывается. Но вчера ... не хватало Гусева).

Ежегодный Карнавал не мог обойтись без тех, кому будет не все равно есть праздник или нет, кто отдастся на волю плясок со всей душой, пусть и вперемешку с определенными намерениями, впрочем, мне кажется, что в сердцах двух приглашенных актрис Карнавал одержал победу. Розетта и Кончита - они не просто так оказались здесь, они нужны были Карнавалу. Празднику было мало одной Чичиты, он позвал их, двух великих актрис. Да, именно так сказала Розетта - «Неужели две великие актрисы не смогут сыграть…обедневших дворянок».
Карнавал позволяет реализовать несбывшиеся мечты, и они с радостью принимают его предложение. Они придумывают себе имена и титулы с таким восторгом, вкладывая в каждую составляющую имени все нереализованное и несбывшиеся, как детская мечта стать принцессой она реализовывалась в каждой букве их благородных имен. «из костель гондольфо» Ах, как звучит, выговорив каждую букву Ортензия еще несколько секунд вслушивалась в беззвучное эхо, оставшееся от собственной громкой фантазии. А потом они растворяются в празднике. Все три девушки говорили сердцем и только они смогли услышать робкую песню сердца Кавалера. Эти девушки были созданы были для этого праздника, и он их не обидел. В зарослях убегая от Графа, ветреная Кончита легко и женственно не спускает его с крючка, но и, не поддаваясь ему, обольстительно зазывая его в дом... но что-то подсказывает, что намерениям графа она уступать не собирается, недостоин, хоть и титулован. Кокетливой Розетте повезло больше, правда, взять с Маркиза нечего, кроме платка, так хотя бы - «а я теряю кооорни».
В их веселье вдруг врывается драка и поединок на шпагах, которые вне компетенции Карнавального праздника и идут против праздника влюбленности. Ортензия, Деянира, Чичита они бессильны развести дуэлянтов по сторонам, они могут просить и умолять их одуматься и остановиться, не время для разборок. Каждая их них вложила все свое сердце в свои мольбы - «остановитесь», ведь праздник, пытаясь на расстоянии руками развести их, но они стоят по другую сторону, они внутри карнавала, а все остальные - снаружи (а Кавалер наверно на границе), поэтому кто сможет услышать слезы трех женщин... и не от кого им услышать песнь сердца, признание в стихах. Кавалер дарит его Мирандолине, на глазах у всех, и его слова отражаются в их глазах. Чичита слегка склонив голову, с неким недоверием и опаской вслушивается в эти слова, наверное, она еще не слышала такого признания, но она запомнит его и будет ждать именно такого под своим балконом. Деянира просто растворяется в словах, впитывая их, не позволяя любви этих строк пропасть. Ортензия слушает их счастливо улыбаясь, когда-то она слышала такое признание, оно до сих пор живет в ней, а Карнавал подарил ей прекрасное воспоминание.

Не отпускает ощущение, что милую, воздушную «Шутку» бросили на землю и растоптали. Спектакль под лозунгом «в ожидании финала», когда на аплодисментах, можно забыть весь бред бессмысленного сюжета, похохмить на радость толпе. Пусть и не на подъеме спектакля... Публика требует зрелищ, приходит за ними, вот пусть и получает... а чудес не бывает, и нечего надеяться на то... «что бы зритель сюда приходил, за этим чудом»

Абсолютно.
И я понял, в чём тут дело лично для меня.
Гусев играет юного Дживза.
Кириллов - молодого Осипа.

Все это - карнавальная шутка??? Не шутите так!!!
Мы не знаем друг друга, мы не можем знать всего друг о друге, мы можем попытаться узнать друг друга, а можем лишь поиграть в карнавал с теми, с кем судьба свела под крышей одной гостиницы, а потом расстаться навсегда. И никто так и не расскажет о себе даже самому себе, и, сложив вещи, собрав возникшие чувства боли и тепла, уедет из города или отвернется и постарается забыть этот вечер, а может, продолжит играть в свою игру под названием «бедный маркиз» или «развязный граф» ... Марионетки, двигающиеся по начерченным нитям, начерченным самими собой, закрывшие сердце и запрещающие ему говорить, а может подчинившие его иному голосу, научившие, или точнее заставившие сердце думать и жить вложенной в него мыслью... Но сердце оно другое, оно умеет жить по другим законам и хочет жить... отпустить его на миг, на вечер, на одну ночь, прожив ее не так как ты когда-то решил, а так как хочет сердце, услышать кого-то...

Такой Шутки, пожалуй, еще не было. Она резко изменилась. Хотя наметки прорезались еще в прошлый раз, а сегодня лишь укоренились, где-то сгладились и подтвердились. Болезненная «Шутка», другая «Шутка»... кардинально другая... слишком грустная. Никакие прибаутки и веселые танцы не разбавляют наваливающуюся безысходность и одиночество, одиночество почти каждого из персонажей. Одиночество болезненное и смирившееся, узнанное и не познанное... Безысходность от человеческой слепоты, к которой можно приспособиться, которую можно терпеливо сохранять, над которой можно посмеиваться, но следовать ей. От безразличия не только к окружающим, но и отчасти к себе. Зажав сердце обеими руками, и не позволяя ему говорить, теряем слишком много, не даем шанс даже себе... грустно, безысходно, больно. Никто из них не видел другого - Граф, Маркиз, Мирандолина, Фабрицио все были отдельными, все были в себе в своем «домике», в своем одиночестве. За Кавалера, домик которого разрушился (не важно как и под напором каких слов) было радостно и грустно - его сердце ожило, но ожило не там и не для тех.
Холодные и одинокие, свыкшиеся со своим «теневым» положением. Да, они всего лишь тени от некогда живых людей, которые могли любить, глаза которых блестели.
Граф, который расхаживал королем (а может даже выше), его развязность переходит все возможные рамки, остается только удивляться - почему его смущает такое безобидное слово от Графини, как «затыкать». В сравнении с его закидонами, выражениями и поведением, новоявленная Графиня с «затыкать» просто образец скромности и нравственности. Свое одиночество Граф залатал своим высокомерием и развязностью. Маркиз совсем другой, он буквально рвал на груди тельняшку, требуя к себе внимания. Редкие вкрапления комментариев (которых было непривычно мало) были лишь подспудным средством, частью его натуры, а все сосредотачивалось в платке, как высшей ценности имеющейся у него, а самое главное в словах - словах, которыми он пытался «победить» графа, и будучи чуть вежливее и галантнее приглашал Мирандолину на тет-а-тет, и возносился высоко к небесам, окрыленный ее любовью. Одиночество Маркиза - в отсутствии взглядов окружающих, хотя бы одного, но он будет, и он удержит от падения в собственную пустоту.
Фабрицио... он просто превратился в тень самого себя. И даже столь яростного желания козырнуть при дамах не было. Разве только немного, чтобы совсем не потерять форму. Эта серая тень в темно синюю полоску бродила меж листвы и ждала, ждала финала, когда Мирандолина, наконец, отдаст ему свою руку и сердце. Он был ее тенью и привычно выслушивая такое непонятное «поймешь ее если захочешь». Как? Если она сама себя не понимает и в его вопросе в пустоту - как поймешь? Не обида, не озорство а-ля - ну вот такой красавЕц перед ней а она не понимает... скорее недоумение. А Мирандолина действительно себя не понимала. Выставив вперед лишь оболочку, запрятав чувства и эмоции, она теперь не такая как раньше. «Вертлявая» - теперь это совсем не про нее. Все эти постояльцы вокруг.. а замечает ли она их и нужны ли они ей? Раньше ... как минимум она играла с ними, придумывая правила для каждого из них, поддевая, и неизменно выигрывая. Сегодня ответ однозначный - нет. Ей безразлично все и вся, ей безразлична жизнь (столь милые диалоги в серпантине, и рукопожатие канули в лету... дуй ветер, дуй...). Она вдруг произносит странные слова - «сердцем говори», но не ее это слова. Они не просто непривычны, они чужеродны ей. Они родились, они материализовались в ней, но тут, же отскочили. Она произносит абсолютно чужие для себя истины, рождает их и сразу отказывается от них, убивает шанс для сердца, так и оставаясь марионеткой этого карнавального балагана, марионеткой собственной жизни... В этой оглушающей пустоте не слышащих друг друга, одиноких людей, которые поддевают соседа юбкой, поворотом бедра, драгоценностями или словами оживает Кавалер….на свое счастье и на свою беду... Рожденное заново сердце, хрупкое, мягкую ткань окутывает паутина царящих здесь отношений и недомолвок. Не хватает сердец и горящих глаз девушек созданных для этого Карнавала, ставших его душой - Чичиты, Графини, Маркизы, - их не хватит чтобы разорвать тугие путы цветного серпантина, изнанка которого - серая бечевка, которая душит и которую мы затягиваем сами. И, проснувшийся Кавалер вдруг понял это, попытавшись освободиться... (как говорится - слова, слова, слова, а выходя из подъезда и, опаздывая на работу, вновь натягиваем серый мешок, и такое счастье - на несколько часов - забвения, сказки, чуда, любви... высказывания, невысказанного). Девушки видят его попытку, они вбирают слова объяснения, а вот адресата эти слова не достигают. «О, эта незнакомка в маске»...  Мирандолина не слышит и не хочет этого делать, эти слова разбиваются о цветные спины - синюю, оранжевую, фиолетовую, зеленую. Они отвернулись, они не хотят слышать, они закрыты. А ведь могло прорости хотя бы на одну ночь...
***********
Пока прямо перед глазами завязываются узелки Рипафратты и Мирандолины, где-то там в зарослях укропа под виноградными листьями одна кокетка бросила недвусмысленный взгляд на легкомысленного слугу заезжего господина и тот потерял голову. И вот уже поглядывает на барышню, которая тут ходит в служанках Хозяйки, а та делает вид, что не замечает, изредка поворачивая голову и правильно подернув плечиком. Ах, какая она все-таки вертляяявааааяяяя, попрыгунья-стрекоза. А Леопольд, словно ребенок в кондитерском магазине, глаза так и разбегаются - ох, вот одна красавица мимо прошла, ой, а еще и другая есть - но покрутив головой, взгляд-то он останавливает на той, которая активнее всех его не замечает, принимаясь ловить ее «не замечательные» взмахи ресниц. Наверное, карнавальная традиция, ведущая свою историю с бог знает какого времени, подпитывается вот такой легкомысленной романтикой, вот уж кому Карнавал был жизненно необходим. Чтобы потанцевать? Ну, немножко можно и потанцевать. Только вот Рипафратта «застукал» не танцующую, а уже целующуюся парочку. Как Леопольд не оглядывал окрестности не заметил надвигающуюся черно-белую фигуру, да и как заметить, когда прямо перед глазами желтая стрекоза. Лучше полюбезничать с ней, тем более, что она отвечает и кажется все сладилось отлично)))
Сначала он слуга, мальчишка, который закатив глаза выслушивает «претензии» Кавалера к гостинице, который с удовольствием бы побегал и покуролесил, чем выполнять свои «служебные обязанности». Но это до поры до времени. После того как Рипафратта их застукал он сердится на хозяина (ну, ей право, вообще-то мог и не мешать) и тоже ходит из угла в угол, хотя вроде бы слуга должен стоять и ждать распоряжений. Но нет, он тоже мечется почти повторяя движения Кавалера, но успокаивается раньше, как только видит что мысли Рипафратты улетают к Хозяйке. Вот теперь можно успокоиться, а заодно ввернуть ценное указание - «на себе не показывай». А потом попытки быть поддержкой для истекающего кровью сердца, защитить и уже почти беспомощно, но твердо вдруг вырывается такое странное - «это была шутка, это была карнавальная шутка» и сам опешил от неожиданно найденного решения, чуть повернувшись к Кавалеру, одними руками подсказывая - ну, ну подтверди, не скажи, кивни, ведь это хорошее решение - шутка, все это шутка, шутка. И как-то слишком понятными становятся слова «я всем нужен». Раздолбай вдруг выпрямил спину и подставил плечо и Кавалер оценил это, беспомощно и даже благодарно опираясь. Выживут, прорвутся, жизнь не остановится. Леопольд становится слишком серьезен, ветрености как не бывало, сжатые в бессилии кулаки, здесь уже другие проблемы, а веселье осталось в зарослях винограда...
Все это была только шутка... не шутите так, пожалуйста...

Отредактировано rrr_may (2008-11-12 15:39:57)

25.03.2009

Еще одна не заслужена обойденная вниманием замена, зафиксированная как факт, но не описанная словами.

Есть подозрение,  что Чичита Любы Ярлыковой младшая сестра Мирандолины, временами они очень похожи, разве что Чичита пока еще наивнее и даже способна искренне сокрушаться, что Кавалеру Рипафратте не даны способности к хореографии.
Девочка вертушка, пытающаяся поспеть за  всеми и везде (пускай в тех же танцах не везде все получалась, но зато танцевалось от души), с ленточками в волосах на каблучках и в белых чулочках, если на ком-то эти детали туалета сидели бы как костюм, то тут часть образа - гламур 18-го века.
Но гламур гламуром, а девушка отнюдь не простушка. На сережки что дарят Мирандолине, Чичита смотрит со слезами на глазах, такая красота и не ей, когда же Мирандолина соглашается принять подарок Графа, Чичита меняется на глазах, она почти злится и уж точно сердится. Так что к этой барышне просто так не подъедешь (любовь это хорошо, но сережки ей тоже хочется )), в общем Леопольд влип, только он пока об этом не знает… хотя…
Оставшись наедине, Леопольд и Чичита долго приноравливаются к интиму, девушка на каблуках чуть выше, кавалер чуть ниже, надо найти удобные для обоих точки соприкосновения (не подумайте превратно, исключительно обоюдно удобный подход к сцене). Первой выход находит решительная Чичита, аккуратно укладывая Леопольда в свои объятия и только все наладилась не вовремя пришедший Кавалер, нет, чтобы не ломать удовольствие другим, решает, откашляется. Вот и приходится слабой, беззащитной девушке, только что догнавшей и устроивший близко к телу понравившегося молодого человека, отрывать его от сердца, и идти выяснять отношения с обидчиком. Подозреваю стукнуть Рипафратту хотелась сильно, но в тот день Кавалер был именинником, а Чичита новенькой, так что обошлось легким испугом и шлепком, плюс шаловливой дразнилкой о том, что Мирандолина лучшая хозяйка в мире.
И если с Рипафратте повезло, то Леопольду пришлось отдуваться за двоих. Мало того что он долго ждал следующего подходящего момента поразвратничать и разговор пришлось заводить издалека признаваясь сначала Чичите в влюбленности и выслушивая в ответ девичье кокетство  – «я тебе не верю», так в добавок на вполне невинное предложение - «пойдем, попробуем», Леопольд получил издевательский ответ брошенный из-за плеча, от резко развернувшейся и гордо продефилировавшей мимо девушки (не забывающей попутно демонстрировать все свои явные достоинства) – «подрасти сначала».
Позже бегая в темноте за Чичитой по саду Леопольд попытался ее заверить что уже подрос, но она на это неизменно повторяла – «не знаю, не знаю», при этом не забывая приманивать своего избранника неожиданно оголяющейся ножкой.
Вертихвостка, да, но какая очаровательная.

5.01.11
Эх, давненько, знаете ли)))

К финалу четко вырисовалось нет не желание, а требование - ГДЕ ТОПОРКОВ С ЕГО ФОТОГРАФИЕЙ??? СРОЧНО КАК НАДО ПОСМОТРЕТЬ! Именно так и именно капслуком... Потому что ну так хреново, что дальше некуда. И все это, не поверите, ага))) «Калигула», чертофф экзистенциализЬм.
Не чувствовать все это куда как проще. Правда отсутствие возможности чувствовать смешение воедино всех поступков (из страданий высечь брызги радости) приводит к еще более худшему доказано Калигулой в «Калигуле». И чо ваще делать??? - Сердцем говори и чувствуй сердцем… Но это так больно. Шутка, блин, карнавальная после которой харакири деревянными мечами - наилучшее решение.
Ведь Мирандолина следовала именно этой тактике – выключить сердце. Просто жить, просто существовать, танцевать на карнавале, не чувствовать и в обиду себя не давать. Месть Кавалеру обернулась «включением» сердца – эти шутки до добра не доведут – Фабрицио это знал. Причем во всей этой игре постоянно теряешься, когда она с Кавалером играет, когда поддевает, а когда изо всех сил прячет свое, настоящее. Кажется вот она сама влюбилась, ан нет – отзеркалила Кавалера и явно специально. Так, где же ты, где Мирандолина. А потом в белом свете «реальность» превращается в какую-то параллельную, именно там звенят невидимые шпаги и в душе (или сердце) рождаются самые правильные слова и от этого светло и горько.
Сердцем говори и чувствуй сердцем...
А финал как в «Бабуине», когда все позади, все разыграно, а в зал уходят тени персонажей оставляя на сцене актеров. А потом всеобщее веселье мама-мария. Но какой он финал спектакля за секунду до первого аккорда ретро-мелодии. Для кого-то светлый, а для кого-то нет. Факт.
Остались ли они вместе – да, ведь они так светло кружились вдвоем. Нет потому что... гладиолус. Быть может, утопая в тяжелых кирпичах реальности, раскрашенной в не самые яркие тона, не вижу светлого финала. Теоретически он есть. Для меня нет.
-----
Спектакль вроде даже не изменился, но стал совсем другим. А всего лишь несколько новых штрихов от знакомых персонажей и совершенно другие Маркиз и Граф. В очередной раз доказано, что комедия это не когда смешно дергают ручками, а когда это делается серьезно. Все смешное тщательно сложено в тексте и сценах. Оно смешное и продолжает оставаться смешным несмотря ни на что. А серьезные намерения героев придают происходящему глубину.
Из «погремушки» (условно все условно) получилась красивая и очень печальная сказка. Как сказано в «Веронцах» - смешались жанры. Прежде Маркиз и Uраф временами напрягали. Балансируя на грани пошлого, и иногда, перегибая. Впрочем, в их дуристике была своя прелесть.
Но теперь это не просто смешно, не так грубо, даже специфические шутки вроде за 200 дублонов я его распалю, смотрятся иначе. За смешным таится серьезное и это невероятно красиво.
Текст еще держит,  иногда очень крепко и как они умудряются спорить понятия не знаю, но, тем не менее умудряются. Шутки-прибаутки аккуратно переданы вплоть до сваровски.
-----
У Фабрицио новые полоски (темно синие теперь чередуются со светлосиними), а черный платок видимо постиран в тайде и стал совершенно белым (Вы еще кипятите мы идем к вам). У девочек теперь обувка с атласными ленточками. Как я любила те сапожкииии)))
-----
Достояние Маркиза – платок, но пока это не так очевидно (прежде Маркиз размахивал платком при всяком удобном и неудобном случае), а то, что платок – высшая драгоценность – совершенно точно. Невероятно красиво, когда Маркиз расстилает платок и, наконец, оставшись наедине с хозяйкой (а в этой гостинице остаться наедине невероятно сложно, тут же по законам жанра кто-то прибегает) и вот сейчас /излагаю как по «Укрощению»/ он вознесет ее на пьедестал небеса, поведает в подробностях все нюансы своих чувств чтобы она наконец поняла что деньги Графа не главное, а его покровительство наиценнейший дар. Но прибегает Фабрицио (теперь я знаю он не случайно прибегает с напоминанием о долге. Что там долг, там каждый листок знает, что Маркиз неплатежеспособен, зачем напоминать и всегда это было не более чем еще одна смешная сцена) он прибегает, чтобы не дать Мирандолине услышать объяснения Маркиза. Он небогат, не может одарить подарками, но может одарить душой. Девушки любят ушами, так что мало ли что, лучше этого разговора не допустить.
-----
Знаки внимания Графа не столь опасны. Они щедры блестючи. Во время спектакля так не показалось (не бросилось в глаза), но возвращаясь к спектаклю – Графа как и прежде очень много. Он иначе заполняет пространство, но вылезает везде, где только можно. Прежде за километр до его появления и еще на тысячу после его ухода оставался гонор, надменность. Сейчас остается ощущение денег, золота, богатства. Граф чинно проходит, но до него и после ухода остается ощущение что он тут все присыпал бриллиантиками. После подарка Маркиза, он незаметно, словно фокусник из рукава достает бриллиантовое ожерелье (сколько у него еще припасено таких сюрпризов).
-----

Смотрела этот же спектакль. Точнее пересматривала. Года три назад была на нем. Финал  показался аморфным, смазанным. Ну пошутили на карнавале, мол с кем не бывает. Да, это комедия, я понимаю. Но чего-то не хватило. Не знаю.