28/04/10
Конструктор «Гамлет»
Комплектация
Инструкция по сборке
...

Клавдий... не то чтобы это был мой Клавдий, скорее даже наоборот совсем не мой, но по ощущениям это было цельно и очень любопытно, а те несколько выпадений в привычную скороговорку... первое настолько перевешивало, что буду считать, выпадений не было))

Cамое невероятное – Удушлив смрад – сложился (ну правда без начала, зато с точкой).
Клавдий не то чтобы тверд в грехе. Где-то там за спиной Клавдия маячили тени содеянного – груз, который он тащил на себе и будет тащить. Груз тяжелый, но он его нес. Он нес этот грех, содеянное его тяготило, но и отказываться от своих поступков он не собирался. Он нанизывал на себя содеянное, словно кольца пирамидки и появлялся он – Клавдий. И эти поступки не так легко нести, но он их совершил и не отказывается от этого.
... Обалденски получилось – не оставляй меня жена. Не помню, чтобы из этой фразы пропала пошляцкая интонация. Он ее звал за собой как сообщницу в преступлениях (в общем она ведь даже не скрывает, что Офелию толкнула она. Пришла с плохо изображаемой тревогой сообщила факт. И такая довольная собою ждет похвалы от мужа) – не оставляй эту ношу теперь придется тащить вместе. С таким трудом выстроенный дом (как бы то ни было) начинает рушится. Ведь Клавдий реально пробивался к Лаэрту, чтобы тот его услышал и вызвал Гамлета на бой. Поди переубеди эту яростную махину
...
Гертруда... переменилась не внешне, но внутренне. Пыталась играть живее, чем обычно
Нафига все-таки она Офелию убила...? С кубком фигня какая-то. Клавдий более чем понятно ей объясняет – не пей. И она ведь слышит и, судя по ее выражению лица, понимает его. Может не понимает, что там яд, но что там что-то не то… И тут проявляет власть – я пить хочу. Нашла где властвовать. А Клавдий... этот кубок словно последнее «колечко» пирамидки, после которого ничего нет и жизни для него нет. Он прощается с Королевой и складывает сделанное в свою копилку, почти сгибаясь под ношей...

Сегодня открылась еще одна схожесть Гамлета и Калигулы - похожие персонажи, если не сказать одинаковые.
Самое начало, после разговора с Призраком – «я с памятной доски сотру все знаки чувствительности….» (ну то есть буду следовать холодной логике))) и в этот момент все рушится, персонажи в круговороте – этот вихрь захватит их и события будут неумолимы (ну теоретически)
Ведь тоже самое происходит в «Калигуле», абсолютно. Когда Калигула говорит с Цезонией и говорит о предстоящем «процессе» о том, что он станет свободным (только свобода – не использование власти, а свобода от мысли о том, что какие-то поступки плохи, какие-то хороши, уровнять все это, ну соответственно с помощью власти), там он как раз вещает о том, что все перемешает, все чувства уничтожит... сотрет все знаки чувствительности...и в какой-то момент появляются персонажи, которых точно так же болтает в вихре, который захватит их...

Полоний... долго проникалась к этому персонажу. И не думаю, что действительно понимаю его до конца. Цели такой не было (пока). Все основано на догадках, взаимосвязях, а еще тексте, который в спектакле. Блииин это же интереснейший персонаж.
И я не могу понять, почему он играется дураком. Так проще что ли?
Почему в разговоре с Офелией, когда он предостерегает дочь, когда она для него как драгоценнейшее сокровище и он оберегает ее, Полоний такой настоящий. Даже пощечина (ну не в этот раз, правда) бывает для него неожиданностью. Он не бил ее, но вынужденный ее упорством вспылил. Этот удар он и ее коробит и его одергивает изнутри.
Он знает цену этой власти, знает последствия, знает чем может грозить тот или иной поступок, совершенный в стенах дворца, понимает что может навлечь беду, а что может возвысить (речь не только о привязанности Офелии), он умеет использовать эту власть. Ну как мне кажется... даром что ли он первый при короле, дает советы как поступить с Гамлетом, ведет разговоры с послами и только после этого докладывает королю. Это мудрейший человек, который так или иначе удерживает в своих руках ну если не все, то очень многое. Кто он там по «должностным обязанностям»? Первый-наимудрейший советник? (в спектакле при короле у него почему-то роль шута). Но в данном случае он просчитался, а просчитался именно потому, что на кону стояла дочь.

У меня цельный персонаж катастрофически не получается. Сцены чередуются очень четко - серьезное - смешное – но они не насаживаются на общую нить. Набор цветных картинок.
Наверное, так и полагается (спецфуйня, которой учат в институте), не знаю, но завершать наставление Лаэрта неизменным смешком – «верен будь себе». Для меня странно. Ну, хотя бы потому что проглатывается точка – «себе». Иногда на спектаклях кто нановенького может и переспросить – чего верен? Ну и не выглядит тогда это наставлением. А ведь Лаэрт следует этому наставлению... наверняка вспоминает о нем, когда принимает решение – согласиться на обмен рапирами.

Спускать разговор про горбатое верблюдооблако на ха-ха, мне кажется глупо. В ней соединяется очень серьезное и смешное. Как-то была пара полуробких попыток сделать серьезное, но это было давно и неправда. Ну ладно Гамлет там выпускает какую-то истеричную дуристику, Полоний-то его тут может прощупывать, пытаться понять, может даже сдвинуть в какую-то выгодную ему сторону – у него в конце концов дочь на кону. Хотя о том, что Полоний отец семейства забывается сразу как только из поля зрения исчезает это семейство.
Смутно верится, что сцена сделана для «ха-ха», такскть снять напряжуху действия. Этой напряжухи нет, чтобы ее еще и снимать. Если убрать эту сцену для меня в спектакле ничего не изменится. Ну, ведь кому-то она нужна? Ну да Гамлет здесь вовсю демонстрирует то, что он взял да и потерял рассудок, и это ему здорово удается. Но ему это удается не хуже и во всех остальных сценах. Полоний ведется на дурость принца. Зачем не понимаю. С одной стороны, Полоний, выполняя указания Гамлета, периодически недоуменно оглядываясь на Клавдия с Гертрудой складывает в стопочку факты помешательства прынца, а заодно оправдывая слова «играющим дураков». С другой стороны... за свою дурость принц отвечает сам, дополнительной аргументации не требуется, а Полония (насколько я понимаю) беспокоят отношения Гамлета и Офелии. Куда же пропадает отцовство в этой сцене c Гамлетом?

Могильщику на кладбище удается в коротком монологе уложить и смешное и очень серьезное. Целая жизненная философия. Она кажется настолько легкой когда он ее озвучивает – жизнь, смерть, все под Богом ходим. Могильщик умудряется уравнять быть и не быть (ну просто калигула какая-то – все поступки равнозначны и прочие тамошние штукасики). С каким интересом Горацио подхватывает за беседу – с интересным человеком интересно поговорить, даже если он говорит из могилы )))

Розенкранц и Гильденстерн... Ребятыыыыыы до совсем недавнего времени я их вообще не понимала. Друзья, которых позвали, которым приказали, которые исполнили, которых убили... Персонажи к которым у меня почти никогда не было вопросов, такой твердый кирпичик в строении спектакля, не проминающийся и не крошащийся.
Но rrr_may наконец добралась до пьес Стопарда (и подобрала еще одну пьесу в длинный перечень под названием «Меч» «Как бы это поставил ВРБ» - «Художник, спускающийся по лестнице», ну это так отвлеченно). Не знаю случайность ли, или так оно и задумано, но ведь они четко укладываются в пьесу и сказка стала горааздо интереснее. Уже пару спектаклей как в  одном этом спектакле нарисовался еще один и туда же, кстати, вписываются актеры, приехавшие в Эльсинор.
Ну что может быть кайфовее сколупывать слои в спектаклях Беляковича и, пусть даже, придумывать им дополнительные глубины и смыслы. Все они укладываются в спектакли, когда спектакль играется по-настоящему

Актеры... есть классная кандидатура на роль Гертруды! Такая дама пропадает. А что только в «Женитьбе» что ли можно? ))
То что они разыгрывают. Это не просто напоминает или примерно похоже. Это в точности похоже на все то, что тут происходило до этого спектакля (может с него начинать и им и ограничиваться)) По существу и без длиннющих монологов.

Лаэрт... Даже не верится, что года три назад это было страшно и пусто, а сейчас это один из тех двух-трех персонажей ради которых стоит приходить на спектакль. Какие неприличные мысли его влекут его во Францию))
В нем отражается Офелия, ее свет и ее безумие. Это красиво и очень больно. Сильный и мужественный вдруг теряет почву под ногами и не знает как ступать чтобы не повредить, чтобы не навредить
... Она тихо спускается вниз и выходит к нему. И это маленькая девочка, которая окликает брата ... они совсем недавно наставляли друг друга, подшучивали и отмахивались от наставлений... он меняется в лице. Все меняется вокруг. Его решимости как и не было, беспомощность в лице, неловкость в руках, робкое приближение к ней. Как к ней подойти? Чтобы не потревожить, чтобы не задеть ненароком, маленькую хрупкую птицу пронзенную насквозь. Он протягивает к ней руку и не знает как коснуться, и можно ли ... а она кладет голову и уплывает куда-то далеко... Становится страшно. Девочка вспыхнув в один момент сгорает без остатка, бьется меж стен дворца, от колонны к колонне и все ходит ходуном, смешивается и теряет очертания. Он ловит, не может ее удержать, боится удерживать, боится сломать. Это безумие одно на двоих. Но ее оно сжигает...
А после смерти Офелии Лаэрт просто превратился в Гамлета. Одинаковость причин и действий этих персонажей, признаться выбила из колеи. Только Лаэрт тверд в своих поступках

---Постгастрольное---
Год назад на гастролях ЮЗ в Н.Новгороде удалось посмотреть «Дракулу» и «Дракона», но такого ощущения не возникло.
Быть может потому что там сцена ограничена черными коробами входов-выходов, и сама по себе гораздо уже (даже нашей сцены). О «Драконе» вообще говорить сложно, в тот момент он еле-еле вставал на ноги. А после Пензы и пяти увиденных там спектаклей, откровенно говоря фигово.
Не поверите – потолок давит. Это ограниченное пространство так ограничивает. Вот уже второй спектакль реально задыхаюсь от отсутствия пространства. Тесно, узко, бррр.
Когда в начале вместе с музыкой Эльсинора колонны взмывают ввысь и упираются в потолок. Это жутко. Они ведь могли уходить туда - в бесконечность. Интересно как это могло бы быть...

Отредактировано rrr_may (2010-05-16 05:41:29)

С разрешения предыдущего автора я продолжу

Кое-что общее для многих спектаклей и кое-что относительно конкретно вчерашнего «Гамлета»…

… это не любовь
… Клавдия к Гамлету, словно он напоминание о том, что сделал новый король, чтобы стать правителем. Это произнесенные, – «я  не люблю его!», корабль в Англию и последняя ставка, последняя надежда на дуэль, которую проигрывает не Лаэрт, а Король. 
… это ожидание худшего, словно знание своих грехов, заставляет видеть их в окружающих.
… это любовь
… два портрета перед внутренним взором Гамлета, один из которых не покидает его никогда, с по-детски идеализированными, уже взрослым мальчиком, чертами отца.
… это свидание Офелии и Гамлета, и та секунда, когда она может ему объяснить, а он понимает что что-то не так.
…. это следующая минута, когда она не знает то ли это просто отказ мужчины, то ли безвозвратная потеря близкого человека, это ее боль, и его руки на ее плечах – в монахини!
… это то, что не всегда увидишь с первого раза
… это то, что Горацио боится за Гамлета больше чем он за себя, переживает, оберегает и защищает принца больше чем его мать, и друг вернее и благороднее которого не найти.
… это крадущейся, словно змея между камнями-людьми, гонец с вестью о бое на рапирах и его, бегущие строкой суфлера руки в белых перчатках (сомнительные дела в перчатках другого цвета просто не делаются )).
… это то, кто первый увидел кровь у раненого на дуэли Гамлета, и веский вопрос Горацио повисающий без ответа – откуда кровь?
Продолжим?
… это то видимые, то услышанные, меняющие распределение сил и никогда не появляющиеся на сцене, дворцовая стража, армии и народ.
… это сложное решение рассказать и то, как рассказать принцу о призраке отца перекидываемое между тремя караульными и Горацио. Это то как они определяют предысторию всего спектакля в паре слов описывая смуту.
… это два голоса призрака (причем часто хочется сделать громче тот, что принадлежит актеру и тише тот, что принадлежит режиссеру)
… это часто спорно
… это долгая, очень долгая смерть Полония ))))
… это песни Гамлета на тему, двух школьных друзей запродававших его труп
… это то, что получается у Гамлета хотя ты не  понимаешь что он хочет сыграть и полностью понимаешь у Клавдия, хотя  у него не всегда получается это сыграть ))
… это Гретруда
… это то, что относительно постоянно
… это попытка Полония защитить уберечь свою девочку от беды, свою Офелию, и его мудрые и строгие наставления сыну (порой он даже бывает таким же мудрым советником и плотиком).
… это наблюдающий на спектакле за королем Горацио и Гамлет. И та секунда, когда сдернута корона и два голоса, актера-убийцы и  Клавдия, сливаются в один – я король!
… это ажурный танец дуэли
… это то, что всегда разное
… это безумие Офелии, непостоянное как ветер, всегда остающейся ветром, но дующей в разные стороны.
… это молитва Клавдия, которая мало когда похожа на молитву, и все чаще напоминает евангелиевскую притчу о первом камне. Кто его бросит? Будет ли это кирпич с выше или булыжник из зала, кто осмелится осудить? Особенно того, кто отчаянно не кается.
… это разное – все поправимо, встающие вопросом, оборачивающиеся уверенностью, замирающее надеждой.
… это быть или не быть, которое то учебное пособие по взвешиванью разных альтернатив  на весах судьбы, то предсмертная записка самоубийцы, то признания своей нерешительной, возможно не столь смелой, как хотелась бы сущности, в преддверии последнего шага – пусть принесут рапиры.
… это суд Фортинбраса, который в конце либо оправдает Гамлета, либо нет. Либо отдаст дань уважение, либо пройдется по его трупу.
… это красиво
… это рука актера, подхватывающая историю про Пира у принца со словами – и он ее находит. Это, то его участие и сочувствие к нереальной Гекубе, которое должны, нет обязаны, проявить не то что люди, но небеса.
… это призрачная тюрьма, вечность, отсутствие будущего и прошлое, ставшее оковами призрака.
… это вереница «прокаженных», лучших, столичных актеров
… это вздымающиеся в высь волны висячих колон и их финальная точка.
… это букет Офелии, легкий, как  букет невесты, которой она так и не стала, и тяжелый как камень, тянущий на дно.
… это, испуг дикого безумия Офелии и сердце тянущиеся к сестре, сочетающиеся в Лаэрте.
…  это одна из дам призраком растворяющаяся за колонной на зов Лаэрта – Офелия, словно и не была их здесь, словно никого не оплакивали. 
… это череп Йорика под рукой у находчивого, едкого могильщика, который такой один стоит парочки других, менее талантливых кладбищенских лириков )
… это похоронная процессия, и монотонные завывания священника – быть или не быть, вот в чем вопрос…
… это тишина, которая далеко не сразу прорывается аплодисментами…

И, да, это еще и многое другое…

Отредактировано rrr_may (2010-06-02 13:30:18)

Слов так много, что не знаю, с чего начать... Может быть потом подробнее, как-нибудь... позже...

Меня совершеннейшим образом покорили Офелия и Гамлет.

Сцена сумасшествия была настолько естественна, что, имхо, стало не по себе. И это чувство, когда кажется, будто медленно теряешь разум, меня посещает последнее время сравнительно редко.

Но самое удивительное в том, что этот Гамлет мне стал более понятным, чем привычный. Вчера каким-то образом, слушая реплики на непонятном мне языке и пытаясь сопоставить их с тем, что было в оригинальной постановке, я сложил для себя многие фрагмены мозаики, которые никак не складывались ранее. Монологи и реплики Гамлета вчера были четки, довольно точны (не хочу говорить, что они были произнесены быстро, полагая, что японский все же японский), и, сравнивая их с оригинальными, когда местами между "быть" или "не быть" проходила мазохистская вечность, я пришел к мысли, что вот эти, новые для меня, мне нравятся больше. Как бы вернее сказать, не "нравятся", а более понятны. Если конечно понимание реплик на языке, в котором я знаю только 4 слова, может называться пониманием.

Теперь по-русски.
Эксперимент опрадал себя, удачен, и, как бы сказал я в моменты скромности, "хочу еще". Можно не только на японском ))

О Полонии нельзя не замолвить слово, потому что это была феерия. Феерия из всех сыгранных ролей, включая Петруччио и Макбета, феерия "выплываний" из казалось бы невыплываемых ситуаций, "игра в игре" и как-то там еще, и при всем при этом в рамках образа. Браво!

Только не зная правды можно попробовать ее избежать.

У Клавдия есть его прекрасное – непонимание, а вот Гамлет наоборот понимает слишком много, а за это приходится дорого платить (Камю был прав)
Этот Гамлет готов к тому, что мир несовершенен и не удивляется существованию зла в нем, он, слава Станиславскому и прочим театральным богам, не наивен. Но это не наивность не делает его путь более трагичным, все, как это не страшно звучит, по-своему закономерно.
Мне всегда было любопытно как актеры играющие Гамлета носят в себе мнимое или реальное безумие. Почти всегда оно существует как некое инородное тело, специально или непроизвольно, не оставляющие сомнений в том что эта «дурь» наиграна. Но (простите, все эти - «но» неумышленны и этих противопоставлений в моем тексте будет еще много) что если то, что в пьесе обозначено этим безумием логичная составляющая происходящего с Гамлетом. Разве скорбь и неистовство горя не похожи на безумия? Ведь даже между горем Офелии и ее безумием сложно провести однозначную черту отделяя одно от другого. А сам факт явления Гамлету призрака, разве не оставляет в его душе след, достаточный для минутной горячки, и не потому что это призрак, а потому что это его умерший отец. И не проще ли вовсеуслышанье сокрушатся о переменах в принце, когда тот вполне серьезно пусть через метафоры, но каждым словом противоречит, нарушая твой покой. Вот и все безумие, его даже нет нужды играть. Но это общие размышления, вызванные серьезно вознамерившимся сыграть Шекспира Гамлетом и ведь не только захотевшим, но и сделавшим это.
А ведь все могло закончиться и не начавшись. Еще при первом появлении на сцене Гамлета, возникает ощущение, что он лишь в сантиметре от порыва стереть Клавдия с лица земли. Но этот порыв пока не действие. Гамлет и после встречи с призраком, готов дать шанс тому, во что не верит – бродячие актеры играют спектакль и Гамлета не удивляет реакция короля, словно он знал, что так и будет. И это подозрение – он знал или подозревал, поднимала голову вовремя спектакля довольно часто. При первой встречи с Розенкранцем и Гильденстерном, Гамлет сразу понимает, что их приезд не спроста (не знаю случайность ли это или задумка, но красиво легшая в спектакль - встречая друзей, принц, первые секунды, не поворачивается к ним лицом) и после на дуэли, будучи уже раненым. Нет, он знает что умрет, но понимает, что мир такое место, где даже в бое на рапирах у одного из дуэлянтов наконечник может быть снят. Я повторюсь, Гамлет, увы и ах, не наивен (и я снова повторюсь – слава богу, он не наивен).
И его не слышат… Он вкладывает в слова свои мысли и чувства, а те же Розенкранц и Гильденстерн уводят его в риторику, им так велели, им приказали не понять принца, а отвлечь. В общем, завертеть в суете, то, что в паре па демонстрирует Розенкранц, и они бойко берутся за дело. В момент же, когда Гамлет высказывает свои подозрения на их счет и требует ответа, первым, неожиданно, ломается Гильденстерн, вернее тактически отступает, находя выход в который можно выскользнуть – да, за нами посылали и это нормально! Он крепко стоит на этом. (Возможно, не смотря на письмо, переделанное Гамлетом, они смогут избежать смерти)
Также крепко, как актер, подхватывающий монолог про Гекубу. На сей раз задача сложнее. Гамлет выговаривается в своей части про Пира. Поручится не могу, но по ощущениям, в слова о чужой трагедии он вкладывают свою, и вдруг ее подхватывают чужие руки. Гамлету же остается лишь наблюдать, как актер пронесет его боль. А он проносит ее настолько достойно, что заставляет Гамлета понять, что время слов закончено. Их недостаточно, даже актер может с чувством выговорить все то, что пытался словами донести он, так может ему пора девствовать?

Отсутствие шляпы не повод чтобы не снять ее, хотя бы мысленно.

Принца огорчает бессмысленная смерть Полония, ведь это еще и неудача - в покоях матери он уже был готов убить короля. Быть или не быть, по сути, не вопрос, а последний повод предаться размышленьям. Да в нас есть трусость - тело слабо, но в нас есть и храбрость - душа сильна. Так что, несут рапиры?!
Здесь пора отдать должное еще одному герою – Лаэрт. Извините мне умильный восторги но…  – как же этот герой повзрослел и возмужал. Он стал реальной силой с которой приходится считаться. В Разговоре с Клавдиям Лаэрт скала, которую не сдвинуть, поэтому его приходятся опутывать, обходя кругами, прибегая к ухищрениям, чтобы направить эту уже пришедшую в движение силу в выгодное королю направление.
Лаэрт не как Гамлет, он не все понимает, но он многое знает. Например, он знает чем придется заплатить за свой бунт, за то, что нарушает присягу и его не страшат последствия. Только ли  в этом жажда мести, сомневаюсь. В этом есть и преимущество правого уверенного в верности своих поступков. Страшит не смерть, а то, что Лаэрт умирает рядом с нечестным, отравленным, оружием. Ведь если отбросить в сторону то, что через пару минут – все умрут, в ту секунду, когда Гамлет и Лаэрт меняются рапирами ты испытываешь к ним обоим уважение. Потому что один не одобряя выбора другого дерется честно и потому что второй готов держать ответ за содеянное. Это то безвозвратно ушедшее рыцарство, для которого честь и принципы имели значение. Те размытые действительностью вещи, которые когда-то служили поводом для восхищения.
Такого восхищения, которое демонстрирует Гамлет к Фортинбрасу, такого, которое в  конце спектакля возвращает Фортинбрас, отдавая должное Гамлету.

будучи фанаткой юз-новостей и ввиду исключительности события переношу новости
чиста-чтобы-было

«Быть или не быть» на японском языке. Ведущие японские актеры сыграют Шекспира в Театре на Юго-Западе
2 и 3 июня Театр на Юго-Западе представит феноменальный российско-японский проект «Гамлет». В спектакле по пьесе У. Шекспира сыграют звезды российской и японской сцены. Автор проекта и художественный руководитель Театра на Юго-Западе Валерий Белякович сыграет роль Клавдия. В роли Полония выступит народный артист России Валерий Афанасьев. На главные роли приглашены артисты японского театра «Пикколо»: супруги Тадаси и Кумико Тасибана сыграют Гамлета и Офелию. При этом влюбленные будут говорить на японском языке, а все остальные герои - на русском. Театр Пикколо, появившийся на театральной карте Японии в 1983 году, является одним из немногих репертуарных коллективов в Стране восходящего солнца. В основном, там ставится современная драматургия - руководитель театра Минору Бэцуяку одновременно является и главным драматургом - пишет абсурдисткие пьесы. Первое знакомство Валерия Беляковича с Японией произошло на Международном фестивале в Йокогаме в 1989г., где Театр на Юго-Западе представлял спектакль «Собаки». Вскоре японский зритель увидел все лучшие творения московского Театра: «Гамлет», «Сон в летнюю ночь», «Мастер и Маргарита», «Макбет», «Ромео и Джульетта» и «На дне». Последние два спектакля, а также «Трехгрошовая опера» по пьесам Дж. Гэя и Б. Брехта также были поставлены на двух языках. Теперь у любителей театра появилась уникальная возможность услышать знаменитый монолог Гамлета на японском языке.

Японскому Гамлету понравились русские суши
     2 и 3 июня состоялась премьера совместного спектакля Театра на Юго-Западе и японского театра «Пикколо» «Гамлет». Попасть на спектакль было очень сложно – билеты, что называется, «смели» задолго до приезда артистов из страны восходящего солнца. Тем более театралы не могли упустить возможности увидеть на сцене художественного руководителя Театра Валерия Беляковича, который исполнил роль Клавдия.
     Тадаси и Кумико Тасибана, сыгравшие Гамлета и Офелию, в Москве оказались впервые. В интервью журналистам они с восхищением признавались, что более всего их поразила эмоциональность российской публики.
     После дебюта на московской сцене Валерий Белякович пригласил артистов театра «Пикколо» в японский ресторан. Чета Тасибана оценила юмор режиссера, отметив однако, что представления наших рестораторов о Японии несколько преувеличены: традиционно в Японии подают не более трех, четырех видов суши, у нас же от разнообразия просто разбегаются глаза.
     В понедельник Тадаси и Кумико возвращаются домой. В небе они проведут почти 12 часов – такова продолжительность полета до Осаки, где и располагается театр «Пикколо».

Отредактировано rrr_may (2010-06-05 23:49:53)

гостевая (до кучи)

Отредактировано rrr_may (2010-06-06 03:44:31)