Комната Джованни 10 ноября 2007
Много, нудно и не по делу
В реанимацию привозят раненого с ножом, торчащим между лопатками. Врач спрашивает: - Больно? - Только когда смеюсь, доктор!
Потрясающий спектакль, в смысле он удивительно сотрясал воздух. «Комнат» было не много (все только начинается и мы в начале истории), но они такие разные, интересные и самое главное непонятные ни зрителям, ни участникам. Итак, о чем? Трудно сказать, всегда о разном. Но, однозначно это - комедия (в афишах правильно пишут), лишь один раз была истинная трагедия, сильная, громкая, но думаю, это была чистая случайность, которая больше не повторится.
Оказывается в спектакле много-много персонажей, к сожалению у них нет имен, а в программке они описываются только как «Посетители бара Гийома». Из мальчиков заметен Гусев, потрясающе «издевающийся» над залом возле шеста. Тагиев мягко и ловко бегающий по закоулкам бара, пока папик развлекает гостей и уютно устраивающийся в компании Ярлыковой и Авиловой. Странно, но Шалаева было как-то не заметно, его гениально затмил Гусев отняв секунд десять нашего внимания, перед выкрутасами Шалаева. А у Козлова дивный макияжик, кстати у Барышевой тоже. Ярлыкова, она видна с первого дня. Из всей «безликой» массовки-декорации, от нее исходит такая страсть, которой Дэвиду и Джованни вдвоем выдать не удалось. Люба источает огонь, находясь где-то там вдалеке сцены. Авилова сегодня тоже была горящей. Из девочки-одуванчика, которая непонятно как оказалась в этой компании, она старалась быть под стать Ярлыковой, хороши получились чертовки. Барышева и Шестовская - парочка, которая всегда и во всем, парочка. Шестовская плачет на груди у Барышевой слушая о казни Джованни, та успокаивая гладит ее по спине. Они вместе во всем, там не просто любовь, там жизнь рядом...может историю о них, вместо этой дурацкой истории о парнях. А что эти четыре посетительницы вытворяли во время танцев мальчиков возле шеста. Это гораздо круче и красивше. Уберите шест и поставьте их впереди, вот это будет красиво.
Хотя, Шест, вот уж кто большой молодец, так это он. Настаиваю, чтобы его внесли в программку. Шест, похоже не пропустил ни одной репетиции (видимо вынужденно) ибо прогресс у всех героев в паре работы с шестом чувствуется. Он подружился со всеми и теперь никто не боится на него запрыгивать, крутиться возле него, тереться, кто может и шпагат сделает. В общем, шест еще не заволновался ни в одном из прошедших спектаклей, надеюсь, нервная дрожь его не будет бить и дальше.
Из разговора: Вроде все шестеренки есть, и завод есть, и стрелки на часах двигаются, но они временами двигаются в обратную сторону, а иногда, скачут через три деления, причем так быстро, что узнать который час, пусть и не соответствующий реальному времени невозможно. Видимо где-то сбой. Может что-то в консерватории подправить? ((с) salveo)
Отец, в начале отчаянно пытающийся быть отцом, несколько перегибающий в кукольность (а-ля Брандахлыст), бросающий в сына пафосные, «классические» фразы о жизни - определяйся в жизни, ты взрослый. Он слишком нервный (и это явно передается по наследству), хотя возможно оттого, что слишком усердствует не видя сына, но поучает-поучает-поучает… Грустит о потерянной когда-то любви и запрещает влезать в свою жизнь и только на словах сознает, что только пытался быть отцом. Дэвид отчаянно пытается докричаться до родителя. Но они не слышат друг друга, читая лишь свою правду. Отец мечтает о сыне, а сын пытается быть взрослым попрекая отца. И слыша упрек от сына - я уеду туда раньше - он тяжело опускает голову, он не против, он и не может быть против, теряя сына навсегда. И вся его дальнейшая переписка, когда он каждый раз появляется все более и более растрепанным и растерянным, стараясь все более и более быть отцом, стараясь все более и более делать все для сына, чтобы хотя бы толику от него вернуть себе... мой милый шалопай.
Хелла. Холодная и колючая, но в сравнении с прошлым спектаклем ее колючки стали несколько мягче. Она отрезает слова Дэвида, стараясь быть такой, какой она привыкла быть до его встречи. И на брошенное с барского плеча одолжение - предложение руки и сердца, странно, что она сразу не ответила отказом, хотя может думала о возможном последнем шансе. Здесь Хелла оказалась права «они просто выбирают» и он выбрал, но она не та девочка, которая сразу бросится на предложение, она уперто уезжает. Все правильно, надо подумать. При этом больше подумать не ей, а Дэвиду. Скорее всего, от брошенного вскользь предложения он потом откажется. Но Дэвид, начинает капризничать ((с) salveo)) Ныть и канючить, не уезжааааай, маленький ребенок теряет игрушку... Ох, сколько страсти и ярости было в прошлый раз, когда он боялся отпустить ее, и с почти раскаленной яростью захлопывал решетки пред ней. Он что-то терял, он упускал последнее убежище. Мужчина боялся потерять женщину, которая могла быть для него ... Стоп. Отвлеклась.
Дэвид не отпускает ее, но, скорее по какой-то привычной необходимости. Она просто должна быть рядом, чтобы была. «у меня уже никогда не будет таких, по-мальчишески острых связей, которые, если хорошенько подумать, являются не чем иным, как более совершенным или, во всяком случае, более претенциозным способом онанизма» (пер. Радашкевича) Пытаясь ее удержать для своих корыстных целей он зажимает Хеллу в углу также как потом зажмет Джованни (даже с Джованни получилось более страстно), но после всего этого получает от нее «дружественный» жест и дальше двигается в указанном ею направлении.
Хелла на глазах сбрасывает чешуинки одну за одной, оставляя каркас, сквозь холодную непроницаемость пробивается совсем другая Хелла. Ее письма из Испании полны желания привязаться, измениться, стать женщиной. Но почему Дэвид? И любит ли она его. Скорее нет. Он оказался тогда в баре, он подошел к ней и они договорились все закрутилось и письма адресовались ему, но будь на его месте кто-то другой, она не получила бы очередной удар по голове. Возвратившись и натолкнувшись на невидимую стену она прилагает все усилия, чтобы эта преграда была озвучена, проявилась и уже развела их навсегда (а может и соединила). Она почти ведет допрос, понимая эту «стену», пытаясь раскрутить Дэвида на правду. Он, отвечая, не отвечает ни на один ее вопрос и не слышит ни ее ни себя. Не выдержав, она кричит, кричит о себе, своих мыслях, которых Дэвид не слышит и она от бессилия бьет по решетке, по клетке в которой оказалась, заперта, как последняя мольба - или спаси или отпусти, но только не мучай. Она сама выпускает себя из клетки в которую попала...ни громких слов, ни криков, и только холодная поступь на очередной виток собственной жизни.
О реальных главных героях все, теперь саркастически о номинальных персонажах, а именно, Джованни и Дэвид...
Из разговора:
- КАЛИГУЛА!!! Калигулу видели в ...... комнате Джованни??? Вот ведь, как врезался тот архаичный Калигула в память, так и нейдет. Ну да... Калигула, а потом еще был Рипафратта, опять Калигула, чуть-чуть Дэвид, пьяный Оберон, Калигула. Из всего спектакля Дэвида было от силы минуты полторы... ну ладно две, а все остальное сплошные тенезмы*. Ндаа, чего только не придет в голову во время спектакля. Хотя если спектакль не забирает, надо ж чем-то заниматься два часа ((с) salveo)
Началось-то все «о зравии». Нас покинул один из наших. Терзания разрывают Дэвида, терзания происхождение и смысл, которых нам не удалось понять. Все выводы они ведь в начале, все к чему мы придем через два часа спектакля нам говорят в начале. Теорему, нам озвучили, но не доказали. Дэвид оказался скользкой и довольно неприятной личностью. Возможно в недалеком будущем это почти-Гийом. А началось у него все с мальчика Джо, но это было настолько проходное событие, отправная точка новой жизни и за этой новой жизнью он целенаправленно поехал в Париж. Жак, с которым он совсем не против перевести отношения на коммерческую основу приводит его в бар. Здесь... здесь без всякого сарказма, было очень красиво. Дэвид увидел танцора и взгляд зацепился, но он вынуждает себя отвернуться, а потом из под собственной руки, как бы украдкой наблюдает за ним, зацепил его этот танцор, как когда-то Хелла в баре (это были тридцать секунд настоящего Дэвида)
Джованни прыгает на руки фанатов... и, ну зрители вроде наблюдают красивую картинку под красивую музыку (ну она правда красивая), а участники картинки о чем-то разговаривают тихо-тихо, так что мы делаем вид, что не слышим, но предполагаем. Например, «между прочим, ты сегодня жарил яичницу в моей сковородке и забыл ее помыть» (к/ф «Служебный роман). Они встречаются и первые секунд пятнадцать разговора, казалось, что, да, вот оно то самое, неуловимая связь, неуловимое противостояние, неуловимое начало трагического финала (Пронесет... ага, точно пронесет). Пронесло, они вдруг сбиваются и Дэвид, взявший на некоторое время себя в руки, опять расслабляется и почти «снимает» Джованни. Дэвид понял, что Джованни в принципе уже его и напрягаться нет смысла, вновь появляется легкая развязность хозяина положения. Оказавшись в клетке, Дэвид по привычке развязно нахален - таким привычно-развязным жестом поправив жилетку, «ну давай, мне не жалко, да, кстати, ты у меня не первый и не последний». Музыка бьет, а внутри клетки ничего не происходит. Задачей каждого было погромче погреметь-потрясти сетку и это типа означает что-то бурное. Ну, погремели, громко... и собственно все.
«Вы были с ним счастливы?» он говорит, нет, страдание на лице и поблескивающие глаза подразумевают - да... Трагично, но не правда. Дэвид скорее покровительствовал над Джованни. Как мамаша он оставляет его и идет в свое американское агентство, а потом... потом решает порвать с ним, ибо мальчик желающий много большего ему не нужен. Любовь не предлагать, только интим. Хотя чего хотел и к чему шел Джованни понятно едва ли, он как предстал темной лошадкой, так такой лошадью весь спектакль и проскакал (временами он походил на книжного персонажа). Дэвид пишет ему не отосланное письмо, но почему он пишет письмо в объятиях женщины, это загадка. Хотя, видимо он решил в последний раз проверить кто ему больше интересен, вывод очевиден. Рыжая девушка, скачущая на нем откровенно мешается и откровенно неприятна ему и только что-то внутреннее мешает ему оттолкнуть ее. А дальше встреча, и перед нами тот самый любовный треугольник. Две вершины которого черные, а одна из них... бесцветная, прозрачная. Хелла и Джованни посылают в Дэвида молчаливые пулеметные очереди, то ли убивая, то ли прося остаться, но зачем им это призрачное существо. В тишине было слишком много крика от этих двоих, а Дэвид одновременно пытался избавиться от обоих...
Последняя встреча с Джованни под, прости господи, Veronу, сколько ненависти было в каждом из них. В этот момент они убивали друг друга за все «хорошее». Как шест не расплавился, загадка, как они не убили друг друга загадка. И вследствие этого загвоздка... почему Дэвида так сотрясало от известия о казни... может сигареты не забрал у него, вот и переживал о потере.
----Справка
*Тенезмы (мед.) представляют собой тянущие, неприятные боли в области заднего прохода, которые возникают во время дефекации и продолжаются некоторое время после нее. Ложные позывы характеризуются как императивные позывы, не заканчивающиеся дефекацией. В более тяжелых случаях у больных может появляться так называемый «ректальный плевок», когда при дефекации происходит выделение только слизи и крови (без каловых масс).
