Гм. К этой бы лаконичности хоть знак какой добавить.. хотя... рискну предположить, что это скорее плюс - ибо совсем минус был бы беспощадно разложен по полочкам и разнесен клочками по закоулочкам?

rrr_may
разбирайтесь на здоровье, а в мои планы посещение Комнаты входит только в конце месяца

3.04.2008

Когда все так, до дрожи от одного воспоминания о спектакли, не знаешь что писать. Я отчетливо помню лишь как выходила из театра не понимая, что делать: шмыгать носом? Материться (потому что произошло невозможное)? Смеяться? Все не то, все не верно. Это крайности, а в нутрии было по чуть-чуть от самых близких и противоположных ощущений и собственное самочувствие не укладывалось в слова.
Я совсем не помню героев, я не могу уместить их в буквы, разве можно так, с потолка поставить диагноз людям пришедшим вчера к нам. Они были настолько реальными, что после спектакля хотелось спросить, удостоверится, живы ли актеры и узнать рецепт того, как они выжили, потому как лично в своем физическом и психическом состоянии я серьезно сомневалась. Спектаклаь разбирал на части, из которых потом надо составить что-то относительно цельное. А уж, какой конструктор у вас из себя выйдет вопрос вашей фантазии.
Знаете что, после этого спектакля трудно говорить об игре, ролях и прочей театральной составляющей, это была психодрама, по пришествию которой необходимо дать обратную связь, т.е. выговорится, рассказать о том, как это подействовало на тебя.
Если не очень хочешь заглядывать в какие-то глубины собственного, нездорового Я. Лучше никогда не ходить на спектакли подобные вчерашней «Комнате Джованни». Может быть и не добрались до сути, то тряханули так, что на долго хватит, и думать, и чувствовать и сомневаться.
Приходилось чертовски долго сомневаться в происходящем. Возможно, ли чтобы на сцене не осталась даже пресловутого шеста. Нет, он конечно там стоял, только кто же его видел?! И кому он … был нужен?!
В клетке с Джованни и Дэвидом побывала пол зала, я в этом не сомневаюсь. Те кто хотел, те кто вовремя не успел выскочить из этого набирающего скорость поезда попал туда. Вы когда-нибудь забывали себя? Так что ощутить свою руку или ногу становилась целой проблемой, я уже не говорю о том, чтобы слышать свои мысли, даже осознавать, что думаешь на грани фантастики. Прутья клетки были колючие, и в них хотелась вжиматься, сменяя внутреннюю боль на внешнюю - физическую. А после клетки была пауза. Беспощадно длинная. Руки Дэвида и Джованни все не сходились и казалось никогда не сойдутся, пока ты мысленно молил, чтобы это произошло. 
Каждый человек на сцене оставался собою, а ты в зале был каждым из них.
Никто не вышел на сцену пустой. У всех что-то не срасталось, нагнивало, раскрывалось, и это не спокойствие, отсутствие равновесия медленно, но верно селилось в тебе.
Я не знала, что есть Дэвид. С зарядом злости в начале и отсутствием сомнений в общей обреченности.
Я не могу забыть его слова о том, что он когда-то кого-то убил. Не Джованни… то была самооборона, но он все равно не признался, что убил себя. Слова Дэвида о том, что Джованни его любил, вызов, содержание которого заключается в попытке заставить поверить других и себя в то, что Дэвида кому-то нужен.
Может быть, в нем действительно нуждались, в то время когда Дэвид пытался вывернуться из сетей чужой чувствительности. Дэвид откупался от Джованни, деньгами, поездкой в Италию, чем угодно, лишь бы ускользнуть от его переживаний.
Тогда, в самом начале, Дэвиду пришлось буквально подвесить себя на прутья решетки только чтобы рассказать о Джо. По-видимому это был единственный для него способ, произнести монолог от начала  до конца не сбежав где-то по середине. И что верно и гадостно, это не слабость, это выбор, целая гора вбыоров по которой карабкались не чувствуя времени и места мы вслед за ними.
История Джованни, о своем прошлом, по сути, счастливая история, о том, что и у него оно было, счастье нужды в ком-то и нужности кому-то, того, что выпятил вместо щита под конец Дэвид.
Вы когда-нибудь пытались кого-нибудь удержать? Когда нельзя сказать – останься, потому что это ничего не изменит. Когда цепляешься не словами, а всем своим существом. Это не вселенский конец света, но это как раз тот самый конец, о котором говорит Гием. Джованни просто стоял, а Дэвид просто уходил, и между этим простым: поворотом спины Дэвида во второй клетке, обезоруженным и обессиленным телом Джованни, его взглядом за гранью игры, происходило незаслуженно реальное. Люди, пришедшие на спектакль не заслужили такой реальности, это больно бьет по мозгам, заставляет отводить взгляд и собираться с силами чтобы снова смотреть на сцену. Но именно об этом мы и мечтали! 
Отношения строились неподдельно, без доли фальши, на наших глазах. И за тем, что это были ни только отрепетированные диалоги стоит не уверенность, а незыблемая вера.
Вера в то, что там был отец Дэвида. Жак, Гийом, Анджело, Дэвид, Джованни, там были все и отсутствие веры в то, что туда пустили и нас.

Отредактировано Lek (2008-04-04 15:14:24)

КД 4 апреля (или день второй)

Если спектакль останется таким, каким получился в эти два дня... было бы здорово. Не лучший, конечно, но - вариант. Жаль возвращаться назад, и вновь отступать. А куда отступать-то? Позади Москва
Всегда по разному, всегда о разном. Вчера (3.04) это была комната Дэвида, сегодня (4.04) комната Джованни. Вот бы совместить ощущения. Сегодня искренне завидовала Дэвиду. Встретить такой свет, такого человека как Джованни. Подобная встреча выпадает один раз в сто лет, да и то далеко не каждому. Этот свет не тянул из него энергию, а отдавал свою, довольствуясь малым, он готов был согревать и поддерживать, в надежде на что-то, скорее всего, неосуществимое. И как жестоко Дэвид растоптал этот свет, надменно прожевал и выплюнул, растерев ботинком об асфальт. Возможно, он не знал наверняка что делает, но как минимум догадывался, и не стал этому препятствовать. Даже не приобретя, он потерял. Отказался в тот миг, когда Джованни захлопнул перед ним решетку, и они только познакомились...
Сегодня спектакль получился о таком неприятном типе, который громогласно в самом начале-финале истории расставил точки над i - да вот такой я мерзкий. А почему собственно сражу же мерзкий? Странно, но Дэвид даже не попытался сопротивляться самому себе и свалившимся на него событиям, расшвыривал их в разные стороны и был верен самому себе.
Их знакомство... Дэвид, еще уезжая из дома, принял решение быть вот таким жестким варваром-завоевателем, не думающим ни о ком, топчущим все на своем пути, оставляя лишь пепелище... Да, этот Дэвид не заслуживает такого Джованни.
«У нас в деревне все танцуют». Легко и свободно от его настроения. Здесь в полуподвале темно, но Джованни даже здесь греется в лучах солнца, теплые лучи обволакивают. Многие умеют танцевать, но не все танцуют сердцем и уводят за собой по тропинке шагов вслед за музыкой и светом его движений, движений из той счастливой и теплой деревенской жизни и хочется в этих лучах греться. Так легко, ты сразу ложишься душой в эту мелодию, входишь в колею и даже танцуешь, легко повторяя движения и следуя вслед за музыкой голосами в ней. Легко, светло и свободно, счастливо и только Дэвид неумело топчется вслед за Джованни. Еще бы ведь, цитирую: «у нас в Бруклине не танцуют». Ах, если бы ты научился его танцу, хотя бы попробовал сесть за парту и выслушать «урок». Ощущение, что он никогда не сможет поймать такой ритм существования и если уж не быть в нем, то хотя бы существовать рядом. Он только сумеет услышать отголоски этого пения, когда голоса уйдут далеко в прошлое.
Не желая плохого, нифкоемслучае, но, поврежденная рука АМ (что с локтем не знаю, но на шест лишний раз запрыгнуть было явно не комфортно, да и на предыдущих спектаклях повязка светилась на локтевом сгибе) - своеобразный плюс... правильнее будет сказать - штрих, который не привлекает внимания к танцовщику-Джованни, а притягивает взгляд к внутренней комнате парня-Джованни. ...Вообще с шестом, похоже, наигрались. Теперь можно поиграть и в «Комнату»... что ж было бы не плохо.
[Кстати кровать опять сломали, правда, это не помешало устроить бурю ночных чувств, такую же, как в предыдущий день (повторять слова не буду). Красиво и сильно. Без особой надежды со стороны зала (ибо, на что надеяться при сломанной кровати) и полном опровержении со стороны сцены. Умеют ведь, когда захотят ]
*******
Перед стеной, своей стеной отделившей прошлое и отделяющей настоящее, Джованни все еще греется в лучах того домашнего солнца. Не смотря ни на что и ни на кого. Принимая, то что получил от Дэвида, то что получил от жизни. Завтра будет ужин и если он удастся, потом будет еще один ужин, но все тепло, еще есть свет, он все еще греется в этих невидимых лучах, подставляя лицо свету, принимая, и излучая свет, веря во что-то...
Но... «Джованни больше нет»... и вдруг сразил свет, почти свечение, наверное, совсем кощунство, но словно явление. Джованни медленно материализовался из того света, синего и, несмотря на это удивительно теплого света. Полностью погруженный в этот свет, свет своей жизни, надежды и спасения он вышел спокойной походкой… столько тепла он нес за собой, сколько того солнца Италии, когда он был счастлив, света который он продолжал дарить, даже выйдя из той первой крепостной стены. И, вновь, как-то спокойно, что все-таки у него все хорошо, и «ангел его ... отделил его от всякого зла». Он успокоился от терзаний прошлого и отсутствующего настоящего, правда, лишился возможности быть, жить, любить... Дэвид сквозь музыку ночного клуба и беснование толпы, которое его заглушает пытается кричать: «Почему ты не привязал меня? почему не морил голодом? почему? почему? почему?» А ты бы не дался, и еще минуту назад не поддался бы и не хотел этого. И почему кто-то, а не ты сам... банальные вопросы... Ответом на которые стал человеческий ответ Джованни, ответ, который он не позволял себе сказать тогда, попытаться остановить его, или удержать. Секунда и в Джованни меняется «плюс» на «минус», глаза обжигают ненавистью (хотя здесь тоже много не отвеченных вопросов, но что показали, то показали). И, тем не менее, принимаешь сторону Джованни, тихо начиная ненавидеть Дэвида, затоптавшего этот невероятный свет в человеке (вот тут как раз есть вопрос: силы Дэвида явно не хватило, такой Джованни, мне кажется, все-таки выжил бы, хотя, как говорится, все зависит от глубины чувств, и токов, которые просто оказались не видны).
****
Еще... Хелла опять стала закрытой. Она закрылась от мира, от жизни, от всего, и только внутри есть жизнь, но эту жизнь она не покажет. Она долго думала, чтобы открыть ее, и теперь уже не знаю, откроет ли еще кому-то... Низкий голос, черная, холодная, неприступная и только потрясающие большие черные блестящие глаза, которых почти не отличить от черноты парика, которые сливаются с чернотой теней и только блеск набегающей боли, сверкание слезы, не удержавшейся в ресницах и тихо скатившейся по щеке... В ее блеске желание жить, рожать детей, любить, страх и обида перед находящимся перед ней Дэвидом, растоптанное чувство выросшее с таким трудом и открывшееся лишь на долю секунды... «молчи, молчи, молчи!»
****
Этот спектакль получился тяжелым, спектакль об убийстве прямом и переносном смысле, убийстве внешним и внутреннем... но   одинаково жестоким для жертвы будь-то Джованни, Хелла, Дэвид...
****
Вот так сидишь и три часа как дура во все ВЕРИШЬ...

Если кому-то интересны мои 2 взгляда на один и тот же спектакль(в начале и в конце сезона): http://teatr-uz.ru/forum_t/viewtopic.php?pid=6581#p6581

текст:
Смотрела спектакль 2й раз. Первый был в начале сезона - тогда ещё сырой. Оставил странное впечатление - депрессивное. ( Ссылки на мои прошлые комментарии
http://teatr-uz.ru/forum_t/viewtopic.php?pid=4657#p4657
текст: 19. 10.07.
после сегодняшнего спектакля осталось... горькое что ли ощущение...
спектакль получился печальным, потому что зрителю из Комнаты Джованни выхода не дали. что хотел сказать Валерий Романович? герои спектакля остаются каждый запертым в себе, понимая всю бессмысленность своей жизни, но не желая понять друг друга, открыться другому. не остаётся никакого выхода, любовь наталкивается на стену, эгоизм мешает понять себя. обычно в спектаклях ВР, даже если они заканчиваются трагически, есть надежда. здесь никакой надежды ни для кого нет. зачем любить в мире, где все закрыты друг для друга?
зачем ставить такие спектакли, Валерий Романович? что случилось с Вами?
http://teatr-uz.ru/forum_t/viewtopic.php?pid=4658#p4658
текст: 19.10.07. О НАЧАЛЕ ЖИЗНИ СПЕКТАКЛЯ

не знаю, пройдёт ли это ощущение от спектакля, когда он дозреет; не знаю, изменится ли он...
пока могу сказать, что понравилось, а что нет.
необычное решение пространства сцены. гениально. кажется, куда же ещё сокращать его, это пространство игры? но для данного спектакля идея совершенно верная - все герои разделены решетками, в которых мечутся, где выход - иллюзия и превращается в стену.

Леушин в начале меня разочаровал. То ли переигрывал, то ли повторял старые приёмы. Как бы не увязнуть в штампах... Его игра изменилась (в лучшую сторону), пожалуй, со сцены встречи с Джованни. Здесь смотреть было интересней.
Возможно, за счёт появления Джованни-Матошина. Можно долго восхищаться и его пластикой, и интонациями. Но в этой роли меня поразила глубина проникновения в образ. Матошин совершенно органичен. Его всреча с Хеллой: он замирает, сжав кулак, ни один мускул на лице не двигается. Сцена переходит постепенно во встречу 4х персонажей - Дэвид и Хелла встречают Жака и Джованни. Матошин не двигался, но теперь по лицу его текут слёзы. И в этих слезах - вся его боль.
Хелла-Дымонт была хороша. Образ получился противоречивым, но интересным. Есть, над чем подумать.
Отмечу ещё игру Ванина в роли отца Дэвида. Тоже совершенно одинокий, вечно крутящийся на работе усталый человек. закатанные рукава болтающегося пиджака...

А теперь объясните мне кто-нибудь: зачем ангел в конце?
зачем вообще нужен ангел, который сам не понимает смысла своего появления/существования здесь? увести казненного Джованни - это всё, на что он годен?...

В целом спектакль интересный. Надеюсь посмотреть его ещё раз, когда он уже состоится как зрелая работа.
Спасибо актерам за самоотдачу! Совершенству нет придела)
Успехов!)

Что теперь?
По сравнению с первым виденным мной спектаклем всё изменилось в лучшую сторону smile Спектакль связался в единое целое. При этом оформилась основная мысль. Впечатления полной безнадёжности человеческих отношений больше нет. Пусть Дэвид не сразу понял себя и силу любви Джованни, главное что понял. Если в первом спектакле на поверхности было ощущение "стены", непонимания между героями, то в этом для меня на первый план вышла игра/ложь Дэвида - он со всеми играл, всем лгал, и самому себе тоже... И эта, возможно, неосознанная по началу игра умело построена. В этом спектакле и Ангел в финале был как нельзя кстати, я бы даже сказала вовремя. Именно за тем, чтобы увести Джованни, он и был с ним на протяжении всей его жизни в Париже. Карина Дымонт определилась, что главное в образе её героини Хеллы, а что нужно убрать на 2й план. Игра Матошина и Леушина ( традиционно, и это радует) прекрасна. + Замечательная игра на контрасте образов внутренне страстного и при этом тихого и довольно молчаливого Джованни и эгоистичного, холодного, многословного Дэвида. Жак и отец Дэвида опять понравились - никуда от этого не деться smile И, конечно, не могу не похвалить динамичную и эмоциональную подтанцовку-подпевку!

Спасибо актёрам!
Спасибо В.Р.Беляковичу!
После таких спектаклей хочется жить!

Отредактировано Faconde (2008-04-30 23:23:40)

КД, 16 мая.

Я никогда не спал с парнем. И это не ложь.

Но я был с ним. С момента его первого появления в баре Гийома. Он лишь раз посмотрел в мою сторону, увидев ну разве что тень, прижатую к креслу. Зато я внимательно изучал его, просто «сверлил» взглядом, не отпускал… А когда терял, то испытывал истиное волнение.

Любовь? Вероятно. Ибо когда Джованни встретил Дэвида, я страшно ревновал его. Точнее, мне было ревносто и страшно, потому как я уже знал, чем это всё закончится. Кто бы мог остановить меня, если я бы я встал и закричал «Нет, Джованни, не надо! Не знакомься с ним!»? Меня бы потом не пустили даже на крыльцо, но хотя бы один раз я сорвал встречу с Ангелом.

Он божественно танцевал вчера. И в каждом движении была надежда на забытье – прошлое всегда с нами, если не догоняет, то стреляет дальнобойными пулями в спину, а если всё же настигает вновь – то больно и надолго. Как же от него уйти? Разве что перелистнуть страницу, в душе надеясь, что и она потом не станет частью тома истории прошлого…

Его глаза… Это были глаза, которые почти всегда плакали.  Они формировали такой взгляд, который не смог «пробить» ну разве что того самого Дэвида. А когда смог и показал Дэвида наяву, то сам перестал быть явью…

Последний танец  у шеста поразил.  Это был дикий крик, и наверное я тоже кричал, раскрывая при этом рот, но не в силах не выдавить ни звука. Потом мы падали вместе на пол, поднимались, одаривали самих себя той улыбкой, которую может понять лишь обреченный, и шли дальше, пританцовывая… Всегда знаешь, когда танцуешь в последний раз.

Гильотина. ..  Уже вдавленный в кресло, прибитый, как будто бы даже скорчившийся, ставший мелким и ничтожным, весь в слезах, я смотрел вокруг и вновь ревновал. Джованни уже принадлежал не только мне, но всем тем, кто сидел рядом. Они все плакали, этими слезами они делили со мной человека, с которым я был два часа своей жизни.

Это определенно была любовь. И если бы мне за пределами комнаты подарили хотя бы часть такой, то каждую минуту своего бытия я бы гордился, что не боюсь «вонять ею»…

Да, я вот заметила, что люди редко удосуживаются повернуть голову в сторону Анджело, у него сложная позиция, на сцене полно актеров, а он все время где-то сбоку, но как же много лишают себя те кто упрямо смотрит на сцену и никогда не поворачивает голову к Анджело когда говорит он. Ведь после того как он начал читать последние слова своего монолога – «но ведь не каждый принял смерть за то, что он любил», к его персонажу нельзя относится поверхностно, казалась бы одна фраза, а сколько ей нужно место.

Отредактировано Lek (2008-06-13 13:22:25)

Комната. О жертвах и последних шансах или Очередные логические глюки.

Скажете - сколько можно об одном и том же? Видимо, столько, сколько нужно. Что поделать, если с каждым новым спектаклем словно кто-то поворачивает в голове ручку неведомого "регулятора понимания", и тебе начинает казаться, что ты понял(а) то, чего раньше не просто не понимала, а даже не замечал(а).
Следующие ниже мысли (или чувства!?) вызваны именно таким неведомым "щелчком" и проверенны двумя спектаклями.

На последней в апреле "Комнате" вдруг неожиданно появилось слабое ощущение того, что я нашла некое доказательство любви Дэвида к Джованни. Вчера.. это ощущение укрепилось.

Дэвид. "Я снял эту комнату".

Он устал. Устал даже не казаться не таким, какой он есть, а все время приносить себя кому-то в жертву и каждый раз убеждаться в ненужности очередной жертвы.
Мало того, он еще и поверил в то, что Джованни его любит.

"Я снял эту комнату, я буду в ней жить" - говорит Дэвид... В конце апреля эта фраза стала для меня чем-то вроде грома среди ясного неба. Хронология спектакля непроста, но... именно эти слова произносятся после расставания с Хеллой, но до того, как становится известно о смертной казни Джованни. Так вот.. мне кажется, что.. Дэвид снял комнату Джованни, чтобы... ждать Джованни, ждать, когда тот вернется из заключения (а я думаю, что он до последнего надеется на то, что присяжные не вынесут Джованни смертный приговор). И если Дэвид такая сволочь, не способная любить никого на свете, зачем ему снова приносить себя в жертву, выбирая между спокойной жизнью с Хеллой - семьей, детьми, престижной работой, дорогой машиной - и призрачностью счастья с Джованни...

Да, конечно, можно рассматривать этот шаг Дэвида как "самоприговор": Джованни в камере, и Дэвид приговаривает себя к комнате Джованни, что для него сродни камере.

Может быть. Вполне. Я не отрицаю, но...
Если бы он себя карал, для него не была бы таким ударом весть о смертном приговоре и его приведении в исполнение. Остался бы Джованни жив или нет - жизнь в его комнате как кара не меняла бы сути. А вот со смертью Джованни все менялось: потому что... и эта, последняя жертва, тоже оказалась бесполезной и никому не нужной.

Он опоздал. Упустил свой последний шанс.

Хелла "У меня есть ты, наши встречи, наши дни и ночи"

Она не любила Дэвида и сама это прекрасно понимала. Они были друг для друга соломинками, последними шансами стать "как все" - респектабельными, благополучными семейными американцами.

Вот только... Хелле надо отдать должное. Она каким-то неведомым женским чутьем, где-то глубоко внутри себя не могла не быть честной с самой собой, видимо, все-таки понимала, что ничего у них с Дэвидом не получится, поэтому и не стала отменять свою поездку в Испанию даже ради такого последнего шанса как Дэвид.

Но с такими женщинами как Хелла, разлука обычно играет злую шутку.

Вопреки знаменитому "лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи" женщина-хелла, на расстоянии вместо того, чтобы отчетливо увидеть недостатки "последнего шанса", наоборот начинает его идеализировать. Ей вспоминается только хорошее, она уже скучает без его приколов, его скептицизма и цинизма... Иными словами, она ... привыкшая все подвергать сомнению, начинает принимать его предложение и его слова любви, всплывающие периодически в памяти, за чистую монету. Не любя, она влюбляет себя в Дэвида, как это ни парадоксально.

Однако, "за время пути собачка могла подрасти", в те 5 месяцев, что Хелла отсутствовала, жизнь Дэвида не стояла на месте и, вернувшись, готовая пойти за уже любимым мужчиной в огонь и в воду, Хелла ...видит перед собой... совершенно другого человека

Чужого человека. И она это понимает, и сама об этом говорит, НО!!!
Но все еще продолжает культивировать образ, созданный в разлуке, все еще хочет верить в то, что все будет хорошо. Все будет по правилам: дом, муж, дети. Любая жертва - карьера, парик, краски только не упустить последний шанс.

А Дэвид уже выбрал. Выбрал кому именно он принесет себя в жертву.
Ему все время говорили, что душа его мертва, что полюбить он неспособен. И он верит в это. Но... поскольку Джованни Дэвида любит (по крайней мере говорит Дэвиду о том, что любит его), а Хелла так явно своих чувств не выражает, выбор жертвоприношения "мертвой" души делается в пользу Джованни.

И тем больнее от этого Хелле. Потому что, собираясь "использовать последний шанс" она ... тоже приносила себя в жертву - чужому Дэвиду. А оказалась..., как и Дэвид, жертвой Джованни

Вот и ответ, вот и разгадка. Дэвид и Хелла - оба жертвы комнаты Джованни. А вот был ли сам Джованни жертвой этой комнаты? Почему - КОМНАТА? Может, во всем действительно виновата комната?

Я пока не решила, недодумала ...

Знаю одно: мне не хочется сводить все к рамкам общества и социальным нормам и стереотипам. Почему же тогда погибает самый казалось бы свободный от этих рамок - Джованни? И почему самый свободный стремится запереть себя в полуподвале комнаты?

ginger, личного знакомства с актерами мы не водим, потому спросить возможности не имеем, а додумывать - дело неблагодарное и пустое. А задать интересущие вас вопросы исполнителям трех главных ролей - Олегу Леушину, Алексею Матошину и Карине Дымонт вы можете на их сайтах